Воспоминания Гарри. Год второй (СИ)

   Гермиона налила в каждый стакан по изрядной дозе не очень аппетитного пойла. Затем дрожащей рукой вытряхнула волосок из своей бутылочки в первый стакан.

   Зелье громко зашипело, словно закипевший чайник, и грязно вспенилось. Через секунду оно стало ядовито-желтым.

   -- Ух ты! -- воскликнул Рон. -- Вот она, истинная сущность Милисенты Булстроуд. Спорим, оно и на вкус такое же противное.

   -- Теперь вы бросайте, -- приказала Гермиона.

   Я с Роном бросили в стаканы каждый по волоску. Зелье забулькало, запенилось: Гойлово стало болотно-зеленого цвета, Крэббово -- мрачного темно-коричневого. Рон с Гермионой протянули руки к стаканам, но я остановил их.

   -- Погодите, -- сказал я. -- Всем вместе пить здесь нельзя. Превратившись в Крэбба и Гойла, мы все тут вряд ли поместимся. Да и Милисента не фея.

   -- Отличная мысль, -- заметил Рон, отпирая дверь. -- Разойдемся по отдельным кабинкам.

   Стараясь не расплескать ни капли драгоценного снадобья, я проскользнул в соседнюю кабинку.

   -- Готовы? -- спросил он.

   -- Готовы! -- раздались в ответ голоса Рона и Гермионы.

   -- Раз... два... три!

   Зажав нос, я выпил зелье двумя большими глотками. На вкус оно напоминало перепревшую капусту.

   И немедленно мои внутренности стало скручивать, как будто я только что проглотил десяток живых змей. От желудка до пальцев на руках и ногах распространялось сильное жжение. А вдруг я заболеваю чем-то страшным? Я скрючился пополам, задыхаясь, упал на колени. Жжение становилось невыносимо. Мне показалось, что кожа у меня закипела и стала плавиться, как горячий воск. И -- о, чудо! -- прямо на глазах руки стали расти, пальцы утолщаться, ногти расширились, а костяшки пальцев раздулись, как головки болтов. Покалывание во лбу возвестило, что волосы переползли ниже к бровям, плечи болезненно растянулись, грудь так расширилась, что мантия на мне лопнула, точно обручи на разбухшем бочонке. Ноги в ботинках мучительно сдавило: они были на четыре размера меньше.

   Превращение закончилось также внезапно, как началось. Я лежал лицом вниз на холодном каменном полу, слыша, как Миртл что-то недовольно бурчит в дальней кабинке туалета.

   Я с трудом сбросил ботинки и поднялся. Судя по всему, я превратился в Гойла. Здоровенными, хоть и дрожащими, ручищами я стащил с себя мантию, которая теперь на полметра не доставала до лодыжек, оделся в приготовленную Гермионой и зашнуровал похожие на лодки ботинки Гойла. Хотел было откинуть волосы с глаз, но рука ощутила лишь короткую жесткую щетину, сбегающую на лоб. Глаза сквозь очки видели все, как в тумане -- Гойл явно в них не нуждался. И я решительно их снял.

   -- Эй, как вы там? -- вырвался из его уст низкий, скрипучий голос Гойла.

   -- Нормально, -- справа послышалось глуховатое ворчание Крэбба.

   Я открыл дверь и подошел к треснутому зеркалу. На меня уставился Гойл -- своими тупыми, глубоко сидящими глазками. Я почесал себе ухо. То же проделал Гойл.

   Дверь кабинки Рона отворилась. Они посмотрели друг на друга. Да, если не считать бледности и несколько одурелого вида, Рон был неотличим от Крэбба -- начиная со стрижки "под горшок" и кончая длинными, как у гориллы, руками.

   -- Это невероятно, -- пробормотал Рон, подойдя к зеркалу и уткнувшись в него приплюснутым носом Крэбба. -- Невероятно!

   -- Пойдемте скорее, -- поторопил я друзей, ослабляя браслет часов, который врезался в толстое запястье Гойла. -- Нам еще надо отыскать гостиную слизеринцев. Я на одно надеюсь: встретим по дороге кого-нибудь и за ним увяжемся...

   Рон, пристально всматриваясь в меня, заметил:

   -- Ты себе не представляешь, как странно видеть думающего Гойла...

   Он постучал в дверь Гермионы:

   -- Ты что там копаешься? Пора идти...

   Ему ответил напряженный высокий голос:

   -- Я... Я не пойду. Ступайте одни.

   -- Гермиона, мы знаем, что Милисента Булстроуд уродина -- никому и в голову не придет, что это ты.

   -- Нет... В самом деле... Думаю, что я не пойду. А вы двое поторопитесь, не теряйте время. Я озадаченно посмотрел на Рона.

   -- Вот это больше похоже на Гойла, -- заметил Рон. -- Именно так он выглядит, когда учитель его о чем-то спрашивает.

   -- Гермиона, с тобой все в порядке? -- спросил я через дверь.

   -- Все хорошо... Я в норме... Идите. Гарри взглянул на часы. Пять из драгоценных шестидесяти минут уже прошли.

   -- Объяснишь, когда вернемся, ладно? -- сказал он.

   Рон и я осторожно приоткрыли дверь, убедились, что путь свободен, и пошли.

   -- Не маши руками, -- произнес я вполголоса.

   -- Что?

   -- Крэбб всегда их держит, как будто они у него прилипли к телу.

   -- А вот так?

   -- Так лучше.

   Спустились по мраморной лестнице, ведущей в подземные помещения. Вокруг ни души. Куда запропастились все слизеринцы? Без них в гостиную к Малфою не проникнуть.

   -- Что теперь делать? -- тихонько спросил я.

   -- Слизеринцы всегда идут завтракать вон оттуда. -- Рон кивнул на вход в подземелье. Едва эти слова слетели с его губ, как из прохода показалась девушка с длинными вьющимися волосами. Рон поспешил к ней: -- Извините, мы тут забыли дорогу в нашу гостиную...

   Девушка смерила его неодобрительным взглядом: