Воспоминания о детстве

Мы с Ромкой любили ходить туда даже больше, чем в кино. Ведь можно было входить бесплатно и таращиться на все эти чудеса сколько угодно, и в руки брать давали, вот только нельзя их было взять и все сразу унести домой. Мы могли просто смотреть на игрушки и все, потому что они нам не принадлежали, а принадлежали хозяину магазина, уже седому старичку с орлиным носом, на котором гордо восседало крошечное блестящее пенсне. Старичок этот был игрушечным мастером. Он сам все эти игрушки делал и чинил, если они вдруг ломались. Вообще-то он еще чинил часы по совместительству и бинокли.

В этом магазине была всего одна витрина, но зато большая, почти во всю стену. Это была самая замечательная, самая красивая витрина во всем городе. Бывало, пойдем мимо, да так и уткнемся в нее носами и стоим час, и два, и три, и целый день могли простоять. Никто не мог нас оттащить от этой витрины. Особенно красивой она была в Новогодние праздники. В это время все витрины в городе – чудные картинки, но по сравнению с витриной “Детского мира” остальные ничего не значили.

Я помню ее так точно, до мельчайших подробностей, как будто видела минуту назад. В центре Ромкина мечта – железная дорога. Она занимала большую часть витрины и выглядела как целый крошечный мир. Орава мальчишек часами стояла, прильнув к стеклу; несколько пар восхищенных глаз глядели сквозь снежный узор, как поезд мчится по серебристым рельсам вдоль зеленых лугов Швейцарии, через Альпы в Париж, вот он проезжает под Эйфелевой башней, едет в Лондон – трезвонит Биг Бен. Дальше Дрезден, Прага – маленькие домики с разноцветными черепичными крышами. Петербург – корабли. Венеция, Рим, Афины, египетские пирамиды, древние развалины, дремучий лес, замки королей, горы… Этот маршрут я помню наизусть, к сожалению, лучше, чем таблицу умножения. А старичок поглядывал из-за прилавка на мальчишек и тихонько посмеивался: он прекрасно знал, что родители никогда не смогут купить им эту железную дорогу на Новый год.

А такая была замечательная железная дорога! Совсем как настоящая. Паровоз с большой трубой, из которой шел настоящий дым, и тремя вагонами: пассажирский, спальный вагон и вагон-ресторан. Темно-синий поезд с серебристыми колесиками несся по рельсам, пыхтя и подпрыгивая. На каждой остановке он давал гудок перед отправкой. Крыша у вагонов откидывалась, а внутри сидели маленькие человечки-пассажиры, совсем как настоящие. Правда, когда их начинали внимательно разглядывать, они, хитрюги, сразу замирали. Но пока поезд мчался по рельсам, человечки, конечно, оживали и шли в вагон-ресторан.

Разумеется, железная дорога была не единственная Ромкина мечта. Он еще мечтал о самолете. Там на витрине был один, он висел под потолком, широко расправив крылья, и время от времени бился носом в стекло, порываясь взлететь. Самолет был белоснежно-серебристый, пропеллеры у него вертелись, мотор тарахтел, в руках он так и дрожал – стремился в небо. Самолет этот мог летать ничуть не хуже настоящего. Старичок нам с Ромкой показывал, как он летает.

Но самое главное, что просто жизненно необходимо было Ромке, – это, конечно, новая армия, чтобы с пехотой, кавалерией, артиллерией, пушками, никак не меньше десятка, знаменами и всеми генералами с орденами. Все как полагается. На витрине была такая армия, солдатики выстроились за стеклом стройными рядами под знаменами, готовые к бою. Ромка глядел на них и уже видел, как они идут в бой и падают смертью храбрых в прихожей на коврике и под диваном в гостиной. Он уже слышал грохот пушек и отдавал команды, кричал: “Вперед!”…

Но однажды пришел какой-то дяденька с бакенбардами. Помахивая тросточкой, он вошел в магазин, поправил свой атласный галстук и, приподняв черную шляпу в знак приветствия, попросил упаковать всю Ромкину армию в коробку в подарочной обертке с бантиком. Затем он еще раз приподнял шляпу на прощание, сверкнул бриллиантовыми запонками, сел в экипаж вместе с упакованной армией и уехал.

Ромка говорил, что второй такой армии не найти на всем белом свете.

Зато на Новый год Ромке подарили револьвер, игрушечный, конечно, черный, с серебристыми вензелями, холодный и тяжелый, как настоящее оружие, даже с пистонами. Ромка был на седьмом небе от счастья, прыгал и всем показывал свой револьвер, как стреляет. Он все время чистил его носовым платком до блеска, так что серебристая краска начала слезать. Ромка ни на минуту с револьвером не расставался и спал с ним в обнимку.