Воспоминания о «Литературной газете»

Наш народ на редкость отзывчив. Уже с утра, едва вышла газета, начались телефонные звонки. Мужчины спрашивали адрес мальчика. Через известное время пошли письма, в общей сложности их поступило около тысячи. Письма разные. Люди сочувствовали Славе, старались его подбодрить, обнадёжить, посылали подарки. Множество мужчин, тоже страдающих от одиночества, от того, что у них нет детей, деликатно осведомлялись, не поможет ли им редакция как-то связаться с ребёнком без папы и его мамой. Новое её замужество оказалось счастливым.

Читательские отклики выявили болезненную проблему жителей городов: где, как найти жениха или невесту тем, кто не сумел это сделать в ранней молодости. Людям благополучным она представлялась несерьёзной и даже смешной. А вот тем, перед которыми эта проблема стояла, и с каждым годом острее, было совсем не до смеха. Какие питать надежды девушке, работающей в женском коллективе? А если это «текстильный городок»? Редакционная почта развеяла укоренившееся представление об исключительно женском характере одиночества. Почитайте: «Где может найти спутницу жизни одинокий немолодой мужчина? Тот, кто работает в мужском коллективе? В автобусе? Или на танцах? Мне 34 года. Однажды я пришёл на танцплощадку, девушка лет двадцати весело, насмешливо сказала мне: «Папаша, который час?»

Новые идеи лучше всего передаются через эмоции. Славино письмо, прочитанное миллионами людей, вызвало в стране эмоциональную бурю. Она сдвинула с места тяжеленный камень одного из прочных предубеждений того времени. Предубеждения против того, что раньше называлось сватовством, против создания службы знакомств, брачных объявлений в газетах. Правда, первые наши выступления на эту тему были встречены, как принято говорить, неоднозначно. Хотя в редакцию пришли десятки тысяч писем с горячей поддержкой, часть читателей и некоторые печатные издания возмущались, негодовали, высмеивали «Литгазету». Ну, а потом произошло то, что всегда происходит с непривычными идеями. Сначала: этого не может быть, потому что не может быть никогда. Потом: а почему бы и нет? И, наконец: а как же иначе?  По прошествии времени по всей стране возникли сотни, а может быть, и тысячи клубов знакомств под разными названиями, газеты стали печатать брачные объявления, а в Мосгорисполкоме открыли отдел семьи и брака.

Скольким людям газета помогла, сказать невозможно. Но в том, что в результате её выступлений одиноких в стране стало меньше, не было сомнений даже у тех, кто им горячо оппонировал.

***

Анатолий Захарович Рубинов, которого я числю в ряду выдающихся советских журналистов, скончался в 2009 году. За два дня до смерти сказал: «Я знаю, что скоро умру». 9 мая под вечер вышел погулять, вернулся, лёг и в 6 часов умер. Похоронен на Перловском кладбище рядом с матерью.

Перед литературным океаном

Позвольте, уважаемый читатель повторить общеизвестное: Советский Союз был самой читающей страной мира. Привычная

картина тех лет: люди читают в транспорте, в парках и на бульварах; в библиотеках очереди, записи на новинки, в читальных залах нет свободных мест, подписные собрания сочинений — дефицит, подписку разыгрывают. Кроме библиотек общедоступных, городских и сельских, во всех учебных заведениях, домах культуры, их имели профсоюзы, воинские части, корабли, многие предприятия и учреждения, даже тюрьмы и колонии. Все они постоянно пополнялись. Ежегодно на 77 языках выпускалось 85 тысяч названий книг и брошюр. Всего же за годы Советской власти их издано 300 тысяч общим тиражом свыше 13 миллиардов экземпляров. Среди них немало таких, которые прочитывались и запоминались на всю жизнь миллионами.

Советская литература была великим воспитателем, учила всему лучшему, развивала людей. Счастливы были те поколения, которые росли на великих ее книгах.

К писателям относились с огромным уважением, а к лучшим — с обожанием. Почему? Потому, что их работа шла в резонанс с духовными запросами людей, помогала им понять себя, свое место в обществе, разобраться в сложных, порой мучительных проблемах жизни. Такова была традиция великой русской литературы предшествующих веков. Русский писатель всегда обладал правом нравственного законодателя, был, если иметь в виду лучших представителей подлинной литературы,  выразителем общечеловеческих страданий и переживаний.

Еще несколько цифр, и больше не буду ими утомлять. До начала «перестройки» Чингиз Айтматов издавался 309 раз на 57 языках, общий тираж 16,3 млн. экземпляров (на считая многомиллионных тиражей журнальных публикаций); Андрей Вознесенский — 29 раз на 7 языках, общий тираж 1,7 млн. экземпляров; Евгений Евтушенко — 59 раз на 9 языках, общий тираж 3,5 млн. экземпляров; Борис Пастернак — 47 раз только на русском языке, общий тираж — 736 тысяч экземпляров; Валентин Распутин — 65 раз на 18 языках, общий тираж 5,6 млн. экземпляров. Это авторы, ныне объявленные преследуемыми, которым в советское время