Воспоминания о XX веке. Книга первая. Давно прошедшее. Plus-que-parfait

Бей, барабан, походную тревогу,
Время не ждет, товарищи, в дорогу.
Эй, пой, и юный, и седой,
Вперед за жизнью молодой,
Смело в последний бой.

Пусть победно горит надо всеми

Наш гордый и свободный стяг.
Ружья за плечи и ногу в стремя,
Кто не с нами — тот и трус, и враг.
Ружья за плечи и ногу в стремя,
Кто не с нами — тот и трус, и враг.

Надо при этом заметить, что в такого рода фильмах достойно выдерживалась точность исторических реалий — архитектуры, костюмов, мебели, оружия, посуды и т. д. Актеры тогда еще не забыли, как носят мундиры и фраки, хорошо двигались: культура театра, на которую опиралось кино, еще не разрушилась окончательно. Художники не разучились чувствовать стиль вещей и линии костюмов, портные не разучились шить. Это делало и подцензурные фильмы достовернее, и «детская романтика» кое-как выживала, а патетика воспринималась, да и была по справедливости, неизбежной частью приключенческого кино.

Только очень скверные фильмы смотрели единожды. Обычно, если картина была симпатичная, на нее шли снова уже на следующий день: феномен, практически исчезнувший с появлением телевидения и, тем более, видеозаписи.

Бешеную вспышку общественного возбуждения вызвал фильм «Девушка моей мечты (Die Frau meiner Traume)», фильм с Марикой Рокк (Рёкк) — любимая картина Гитлера, где впервые в СССР мелькнул робкий намек на целомудренный, в духе Третьего рейха, стриптиз и утвердился образец прически для наших дам на несколько лет. Один из самых идиотских по сюжету фильмов, он поразителен по профессионализму и чувству стиля — тупого и отменно отработанного кича, к тому же цветной, что было великой редкостью (на афишах обязательно писалось в таких случаях: «Новый цветной художественный фильм…»). Тогда же примерно видели мы едва ли многими замеченные первые картины послевоенной Германии, еще не ставшей ГДР, в том числе сухой и жестокий фильм Вольфганга Штаудте «Убийцы среди нас» (1946). Там была грозная и вовсе неведомая нам правда о жизни людей, которых мы все еще ощущали врагами. Штаудте сохранил стилистику классического экспрессионизма тридцатых, о которой я не подозревал, но ощущал особливость и редкую силу ритма и изображения (в 1955-м режиссер уехал в ФРГ и сделал много знаменитых фильмов, в том числе и известную у нас картину «Розы для господина прокурора»).

Вскоре после войны на экраны хлынула лавина иностранных фильмов, тех, что прокатывались не вполне законно (и потому несколько потаенно) и в большие кинотеатры не попадали. Перед титрами была обязательная надпись: «Фильм взят в качестве трофея…» — и иногда политически ориентированная аннотация, особенно перед вестернами, где индейцы изображались не слишком положительными героями. В эти фильмы я, да и не только я, погружался как в наркотик, все было не просто сказкой — видением иной, но, вероятно, все же существовавшей (может быть!) жизни…

Парадокс был в том, что этих картин словно бы не было, о них никто ничего нигде не писал, и лишенные информации зрители с одинаковой психологической установкой, не понимая, когда и в каком контексте был снят фильм, смотрели и мировые шедевры, и банальный голливудский ширпотреб. Наивной и напыщенной мелодрамой воспринимался первый великий вестерн — «Дилижанс» Джона Форда (1939) с Джоном Уэйном, шедший у нас почему-то под ухарским псевдонимом «Путешествие будет опасным». Помню, как я пересказывал его сюжет, упиваясь собственным саркастическим остроумием, даже не догадываясь, что в искусстве бывает наивная и высокая условность. Когда я смотрел его полвека спустя, не мог оторваться: вот где — при всей откровенной назидательности и сентиментальности сюжета — безупречное чувство стиля, пластики кадра, точнейший монтаж, да и актеры играли с пониманием заданного особенного жанра. Конечно, в леденящем кровь фильме Роулэнда Ли «Башня смерти (Tower of London)», где герцога Кларенса — будущего Ричарда III — играл зловещий и великолепный Бэзил Рэтбоун, угадывалось большое серьезное кино, но сколько картин ускользнуло, так и прошло мимо!

Музыкальные истории с Диной Дурбин (пела она и в самом деле прелестно), как и незабвенные фильмы о Тарзане с Джонни Вайсмюллером, пользовались куда большим успехом. Мне, однако, «Тарзан» не понравился, но не из-за требовательного вкуса — просто показался скучным.