Воспоминания петербургского старожила. Том 1

– Да-с, – заметил Швахман, – побоями дело науки не делается. Но если графу угодно бы было предоставить мне устройство такого механического козла для вашей сцены и для оперы, которая поистине идет у вас прекрасно, то в более или менее непродолжительном времени вы будете иметь на вашей сцене такого козла, которого не смутят никакие в свете рукоплескания, даже хоть бы всей нашей дивизии, в составе всех нижних чинов. Такой козел будет свободно и плавно двигаться по всему верхнему полу, а Тарабар, сидя на нем, преспокойно будет петь свою арию. Можно будет утилизировать кожу, рога, бороду, словом, все принадлежности скончавшегося вашего Васьки и сфабриковать манекен прелестный.

– Ну, однако, как там это ни прекрасно, – заметил, расправляя свои великолепные усы, постоянно позировавший с аффектациею ротмистр барон Унгерн-Штернберг, – а ведь мы и не замечаем в разговорах о козле, что мы здесь одни-одинешеньки остались, вся публика разъехалась по домам. Пора и нам, но наперед заедем, господа, в здешнюю единственную кофейню синьора Пиватто и хватим дюжинку водицы нашей разлюбезной вдовушки Эрнестины Карловны Клико[937]. Кто гусар, тот марш со мной!

И, высказав этот спич, он сел в поданные ему пошевни вместе с двумя его товарищами, а прочие, крикнув: «С Унгерном в огонь и в воду!» – последовали его примеру, расселись в разные сани и поехали. Но на театральном подъезде, однако, еще довольно долго виден был черный петуший султан, колыхавшийся на треуголке квартирмейстера Швахмана, с жаром толковавшего, по-видимому, об устройстве механического козла архитектору Петонди, который на другой же день с утра прикатил к нему, приглашая капитана, от имени графа Сергея Михайловича, к обеденному столу его сиятельства.

Бал, данный дворянством гусарству, как прокричала вся губерния, а с нею и вся дивизия, в честь которой он состоялся, был на славу и отличался блистательными и рельефными особенностями, имевшими в результате несколько свадеб и несколько отставок от действительной службы, для вящего преумножения персонала орловского дворянства, с чинами не выше ротмистрского.