Воспоминания петербургского старожила. Том 1

– В 1811 году издавался журнал «Улей», где справедливо стихотворения его сиятельства, графа Дмитрия Ивановича, названы: le sublime du galimatias[499]. Но такой ералаши, как эта, наш метроман еще ни разу не выплюнул. Правду же он в письмеце своем говорит, что написал эти стихи, – если стихами можно назвать эти вирши, – в промежутках припадков холерины. А что поделаешь? Надо напечатать: я с ним связан условием![500]

Ежели приподнять завесу с этого условия, то дело окажется в том, что граф Хвостов подписывается на сотню экземпляров периодического издания Воейкова, из которых каждый, подобно векселям, уничтожается, а не распространяется, чтобы не умалить могущих быть заправских подписчиков, и за это граф имеет право поместить несколько из своих угловатых стихотворений в периодических изданиях Воейкова. Однако, по-видимому, ни одно из стихотворений этого рифмотворца не действовало так неприятно на Воейкова-журналиста, как это, особенно теперь, когда Воейкову хотелось в новом своем журнале щегольнуть вещами в другом роде. Под гнетом необходимости он должен был выполнить условие, и это обстоятельство разлило в нем сильнее обычную его желчь, так что он принялся в этот вечер злоязычничать самым неистовым образом.

Между тем обычные пятничные посетители начали появляться один за другим, и все с какими-нибудь литературными дарами более или менее приятными. В числе таких посетителей были некоторые мне знакомые по вечерам Греча, по сходкам в редакции «Северного Меркурия», по книжным магазинам, где я с ними встречался; но много было и таких, которых я видел в первый раз в жизни. С иными из последних Воейков знакомил меня, с другими же не находил нужным знакомить; но нельзя было мне не заметить, что эти господа перешептывались с хозяином дома и что предметом их перешептывания тогда был я, как новый пятничный посетитель.