Воспоминания самарского анархиста

Мирно шла моя жизнь в трудовых — служебных, бытовых и семейных делах. В свое время родился, в свое время окончил сельскую школу, в свое время отслужил на Турецком фронте, в свое время окончил медфак и в свое время влюбился и женился. Шесть лет прослужил на селе участковым врачом, а последние десять лет жизни служба в Смурове.

Да… последние и… тюрьма… трагедия в настоящем и будущем… жизнь кончилась.

Глубокой зимней ночью пришли и взяли сонного. Жена и сын так же беззаботно спали, спали вокруг все соседи, и спал весь город после трудового дня.

Только не спал «черный ворон»[130]. Он рыскал по городам и весям и творил свое черное кровавое дело.

Врывался в дома и квартиры, как тать ночная, схватывал и увозил в свое логово свою ночную добычу, в сталинскую тюрьму на кровавую расправу.

Да, я в тюрьме за решеткой. Как это случилось и за что?!

***

Накануне трагедии тихо и спокойно текла жизнь. Как и всегда встал в семь утра, включил электрочайник, умылся, вскоре встала и жена, довольная тем, что чай был готов. Позавтракали. Затем проснулся сын, присоединился к завтраку. Позавтракав, жена ушла на работу, а я пошел проводить сына в детсад, а оттуда к себе на работу.

Домой возвращался раньше жены, а потому заходил в детсад за сыном и вместе шли домой. Через час-другой приходила жена, готовила обед, а после обеда и короткого отдыха шли гулять. После прогулки чем-нибудь занимался с сыном, потом вел прием больных. А накануне все ездили на дачу к сестре, где хорошо отдохнули. Со дня начала работы на дому — частной практикой — появилось лучшее материальное обеспечение, больше стало досуга, и жизнь стала более солнечной.

В этот день часов в десять поужинали всей семьей, вначале сын, а потом жена легли спать, чтобы завтра идти на работу в коллектив врачей, медсестер, санитарок и больных. Дома была приготовлена елка и елочные украшения для встречи Нового года, и как-то много хотелось тихо-радостных дней в будущем.

В эту ночь спать почему-то мне не хотелось: какое-то неясное, тревожное предчувствие овладело мной. Что-то неспокойно было на душе. Мысленно стал проверять сегодняшний день на работе, в семье, прошедшие недели, месяцы и годы своей жизни и жизнь окружающих людей и ни в чем не мог найти причину тревожного состояния. Начал читать медицинскую книгу — отложил, что-то не читалось, взял беллетристическую — тоже не читалось. Появившееся предчувствие душевного беспокойства продолжало усиливаться. Я оставил чтение, прошелся много раз по комнате в своем кабинете и так [и] не мог определить причину беспокойного тревожного состояния.

Время подходило к двенадцати часам ночи. Разделся, выключил свет и лег вместе с женой. Говорят: полежишь — уснешь, зная, что сон лучший врач недугов духа и тела, но сон не шел, а наступило забытье, когда человек сознает, что он не спит, и в то же время не бодрствует.

И вот увидел я себя то идущим полем, то по росистому, цветному лугу, озаренному лучами заходящего солнца, то по лесу, в сгущающихся сумерках, то вдруг поднимаюсь и лечу по воздуху, радуюсь и славлю высь поднебесную и косые лучи заходящего солнца. Славлю жизнь свою, родных, и знакомых, и друзей, и людей всего мира — так радостно и светло стало в душе моей.

Исчезло понятие о неравенстве в хлебах между людьми — это зло всех времен и всех народов, и осталась на Земле одна радость добра истинного отношения между людей, одетых в серебряные одежды, с лицами сияющими всеми цветами радуги. Исчезли границы между народами во всем мире… Исчезли люди с оружием: некого стало угнетать и некого защищать, ибо каждый был сытым и одетым. Все орудия, средства и продукция производства принадлежали самому народу, народу, самоуправляющемуся через статистическо-экономические и культурные бюро. Исчезло зло господства одних и рабства других, пороки и вражда человека с человеком, ибо не было больших и малых, угнетателей и угнетенных на всей Земле. Никто не имел больше того, чтоб быть сытым и одетым… Слышался голос Земли: «Славьтесь, славьтесь, солнечные люди и солнечная Земля, ибо зло Земли — Власть умерла!»

Но вот в небесной выси начали сгущаться черные тучи, и начались грозные раскаты грома. Молнии прямыми стрелами пронизывали небесную и земную твердь… Померкло солнце, и всюду наступила тьма непроглядная и бесконечная… Взвилась страшная буря и прибила меня к земле. Тысячи тысяч людей приближались ко мне с воем и скрежетом и лясканьем зубовным все ближе и ближе. Вот они совсем уж близко, идут, ползут… От их зловонного, смрадного и хриплого дыхания я начал терять сознание и… все исчезло — я проснулся.