Воспоминания Свена Стокгольмца

– Не бери на себя смелость утверждать, что знаешь, как чувствует себя наш финский друг в ту или иную секунду. Внешне финны кажутся холодными, но внутри зачастую это бурлящий вулкан. Они просто маскируют его лучше других.

– Вы хорошо его знаете. А мне порой кажется, что я не узнаю его никогда.

– Ерунда! Он откровенничал с тобой на темы, которые при мне ни разу не затрагивал. Каждая дружба особенная. И, позволь заметить, дорогой мой Свен, если ты упорно отказываешься верить, что симпатичен кому-то таким, какой есть, то способы выражения симпатии всегда будут казаться тебе странными или неадекватными.

Я долго размышлял над последней фразой. Макинтайр фонтанировал подобными афоризмами – такими, которые раскрывают истинный смысл, лишь если не судить о них прямолинейно.

В августе 1922 года я получил долгожданное письмо от Ольги. В начале лета я с максимальной для себя откровенностью описал ей свою ситуацию, зная, что она не станет давать советов, но, возможно, поделится некоторой мудростью.

Дорогой брат!

С тяжелым сердцем услышала о том, что ты оказался в тупике. Ты не говоришь, что именно приключилось с твоими друзьями, Хэром и Тапио, поэтому я должна заломить руки и опасаться наихудшего.

Радует, что в полярной пустоши у тебя есть хотя бы один друг, на которого ты можешь положиться. Передай Чарльзу привет, скажи, что его последнее письмо заставило меня фыркать в совершенно не подобающей даме манере – дети даже подумали, что я подавилась. Еще передай, что я пишу ответ. От двух маленьких дикарей такой шквал суеты и переживаний, что времени поразмыслить почти не остается. С трудом верится, что люди умудряются вырастить больше, чем двоих детей, не сажая их в клетку. Вилмер по-своему милый, хотя упрямый и к учебе относится очень-очень серьезно. В четырнадцать лет он, разумеется, считает себя мужчиной. Твоей драгоценной Хельге почти тринадцать. Глядя на нее, я скриплю зубами – такая она своенравная. Не представляю, что с ней станет. Как ты любишь отмечать, умом ее не обделили, но вот о ее успеваемости даже вспоминать не хочется. Проверку учителем ее работы она воспринимает как личное оскорбление. Ты был таким, Свен? У меня сохранились какие-то смутные воспоминания, похожие на эхо.

Что касается меня, полный контроль над своей жизнью я пока себе не вернула. Определенной самостоятельности дети уже, наверное, научились, по крайней мере от меня они зависят меньше, но, как ни абсурдно, в присмотре они нуждаются даже больше. А милый бедняга Арвид умудряется пораниться на доках обескураживающе часто и невероятнейшими способами. Порой кажется, у меня не двое детей, а трое. Разумеется, человек он добрейший и шлет тебе наилучшие пожелания.