Воспоминания Свена Стокгольмца

– Не знаю, кем был Брюс, зато знаю имя человека, кости которого ты топчешь, – заявил Тапио.

К моему стыду, выяснилось, что я снова ухитрился залезть на могилу.

– О господи! – воскликнул я.

– Эрик Закариассен Маттилас, – бесстрастно объявил Тапио. – Зимовал здесь в 1908 году. Умер от цинги.

– Место тут явно опасное, – проговорил я.

– Да. Добро пожаловать в твои новые охотничьи угодья. Пусть тебе повезет больше.

36

– Что именно ты подразумеваешь под моими охотничьими угодьями?

Мы сидели, сгорбившись, вокруг костра из плавника, ведь Тапио объявил погоду теплой для Рауд-фьорда, мол, нужно наслаждаться, пока не изменилась. В Брюснесет Тапио прибыл неделей раньше и с тех пор успел поймать и разделать девятнадцать зайцев. Тушки он хранил в импровизированном холодильнике, который вырубил из прибившегося к берегу айсберга размером с некрупную лошадь. Два зайца на вертеле жарились над нашим убогим костерком – еще один признак неумеренности, ибо Тапио считал, что большую часть пойманной сейчас дичи следует засолить или закоптить на зиму, когда придется затянуть пояса. К моему облегчению, мой вклад стал лишь дополнением к нашим общим припасам. Я говорю «общим», ведь Тапио объявил, что останется со мной до конца сезона. Он уже достал и обустроил большую часть нужного нам и теперь ждал еще один корабль, чтобы получить остатки предметов первой необходимости.

Сейчас он смотрел на меня с изумленным раздражением.

– Я подразумеваю, что они твои, Свен.

Эти угодья куплены или взяты в аренду? Мне хотелось это знать. Они стоили очень дорого? Как, черт побери, он за них заплатил? И как, черт побери, мне с ним расплачиваться?

От большинства этих вопросов Тапио отмахнулся. По его словам, система охотничьей аренды настолько мудреная и так погрязла в бюрократии, что объяснять ее принципы слишком тяжело. Аренда оформлена на мое имя, мои притязания на угодья законны, пока я не нарушаю законы и продлеваю ее. О деньгах Тапио говорил уклончиво, но твердо. Он отказывался называть стоимость аренды, указывая лишь на то, что при желании продлить ее будет мне вполне по средствам благодаря участию знакомых его знакомых; и что возврат вложенных им денег не обсуждается ни при каких обстоятельствах.

Это разочаровывало, но глубоко трогало. Тапио был не из тех, кто показывает чувства, и мне часто казалось, что наша дружба его тяготит. «Так он все-таки дорожит мной», – невпопад подумал я. Вечно слепой, я не замечал его деликатных жестов.

Что касается собственности, Тапио сказал, что все, что бы я ни построил, будет только моим и может быть продано, разобрано или отдано в дар охотникам, которые займут мое место. На этом Тапио добавил, что со дня на день следует ожидать прибытия моих соотечественников. Они привезут нам стройматериалы.

– Моих соотечественников? – переспросил я.

– Да, шведов, черт бы подрал их высокомерный нейтралитет. Ты что, уже успел забыть, что ты из Швеции?

– Я просто удивлен, – ответил я. Очевидно ведь то, что мои соотечественники не плывут сюда от родных берегов, чтобы привезти лесоматериалы. Но где на Шпицбергене шведская община?

Тапио ответил, что в Пирамиде, шведском шахтерском городке у крайней восточной точки Ис-фьорда, практически на северной оконечности другого большого фьорда под названием Билле-фьорд. Там же находится Норденшёльд, ледник невероятной красоты.

– Ты наверняка это знаешь, если хоть раз заглядывал в карты Макинтайра.

– Шведский шахтерский городок, – задумчиво проговорил я. – Почему же я ни разу о нем не слышал? И раз он так далеко, почему бы не везти лесоматериалы из Лонгйира?

– На первый вопрос ответить не могу, ибо полное отсутствие у тебя любопытства для меня загадка. Второй вопрос легче, хотя мне неприятно на него отвечать. Твои соотечественники хоть и жадные оппортунисты, но в лесоматериалах толк знают. С бревнами и инструментами они обращаются куда аккуратнее и грамотнее, чем норвежцы. А уж о том, какую дрянь временами привозят из старой доброй Англии, даже думать страшно.

37

Неправдой или умышленным искажением фактов было бы сказать, что Тапио научил меня всему, что я знаю об охоте и звероловстве, ведь он научил меня вообще абсолютно всем практическим навыкам. К счастью, в вопросах строительства он был куда менее дотошным наставником. Не масштабность и не эстетика интересовали Тапио, а надежность, скорость и экономичность. Сделав большие запасы бакалеи и консервов, Тапио постоянно тревожился о том, что медведи разграбят наш лагерь, прежде чем мы возведем защитные сооружения, и мы либо погибнем, либо останемся без достаточного количества припасов и, как следствие, тоже погибнем. Тревога одолевала нас.

Шведы прибыли точно в ожидаемое время. Они прибыли даже на день раньше, что Тапио отнес к очередному признаку самодовольства.

– Во время войны эта пунктуальность и помогала им поставлять Германии железняк и пайки, – бурчал он.