Воссоединение

К счастью, он понимал так же хорошо, как и довольно бегло говорил Аэнн. “. . . ssfwach nez pamaressess leu ciezess мы sдолжны позволить ему умереть, — настаивал более низкий из двух голосов. "Соглашение. Ничего не выиграешь, если оставишь его в живых, — слишком охотно ответил другой. — Думаешь, он знает о передатчике? Колебание, затем второй голос ответил: «Я не понимаю, как это могло быть. Но тогда я все равно не могу представить, что это существо здесь делает. Вопрос будет устранен его прохождением. — Это так. Звук удаляющихся шагов затих в ушах Флинкса. Он пытался пробудить свое ослабленное, изголодавшееся по влаге тело. Энн или нет, они представляли его единственный, возможно, последний шанс на выживание. Правда, он мог только откладывать смерть от жажды до более мучительной, затяжной кончины под допросом в неизвестном будущем. Но, как всегда учила его Мать Мастиф, выживание даже при неблагоприятных обстоятельствах давало гораздо больше возможностей, чем смерть при самых благоприятных обстоятельствах. Ему удалось частично приподняться на локте, он слабо махнул рукой и открыл глаза. Они сосредоточились на спинных боках двух АЭнн, которые уходили от того места, где он лежал. Каждый был одет в легкий комбинезон светло-желтого цвета, украшенный гирляндами карманов, некоторые из которых были оттопырены неизвестным содержимым, в то время как другие лежали плашмя на изящных, мускулистых лар тела. Темно-коричневые хвосты с желтыми прожилками и золотыми бликами торчали из отверстий на спине комбинезона. Обе фигуры путешествовали, обремененные разноцветными снаряжениями, различающимися по размеру, форме и составу. Привыкшие и эволюционировавшие к жизни на пустынных мирах, они не носили ни головных уборов, чтобы укрыться от палящего солнца Пирассиса, ни искусственных линз, уменьшающих блики. Хотя у них не было внешних ушей, слух у них был превосходный, о чем свидетельствовала острота, с которой они оборачивались на звук его голоса. Свернувшись калачиком на спине Флинкс, ослабевшая Пип тем не менее пошевелилась, готовясь защищать свою спутницу, пока она могла плевать. Он прошептал ей, пытаясь успокоить, надеясь, что его команды имеют смысл. Он не заметил явного злого умысла в AAnn. Только обычная приглушенная враждебность и общее равнодушие к тому, жив он или умер. «Я . . . нужна вода. Ты . . . ты не можешь позволить мне умереть». Шепотные фразы Энн всплывали с трудом. Кто-то намазал ему горло липким лаком, к которому, казалось, прилипло полкило пыли.