Воссоединение

По их слегка сутулой осанке и приглушенному цвету чешуи он решил, что и самец, и самка Аэнн, смотрящие на него сверху вниз, были взрослыми особями. Довольно зрелый. На самом деле, решил он сквозь сухие, пульсирующие глаза, они совершенно пожилые. Что они делали здесь, в глуши, среди непостижимого черного лабиринта? Хотя оба носили хорошо заметное личное оружие, у них не было ни внешнего вида, ни позы солдат Империи. Его неустойчивый талант выбрал этот неподходящий момент, чтобы бросить его. Так же внезапно, как если бы кто-то выключил выключатель, он обнаружил, что больше не чувствует их чувств. Однако он все еще достаточно хорошо слышал их голоса. Прищурившись на мужчину, Флинкс заметил, что служебный пояс с его спасенными инструментами и эндурал-пистолетом свободно висит на одном сильно израненном чужом плече. Без своего пистолета у него не было шансов выкачать воду из двух пришельцев. Вместо этого ему придется полагаться на противоречие в терминах — милосердие. Его тон скорее академический, чем любопытный, самец бесстрастно ответил на сухую, хриплую мольбу Флинкса. «А почему бы и нет? Почему мы должны тратить драгоценную жидкость на умирающего человека? Острые зубы сверкнули в широкой змеиной пасти, а глаза, похожие на ятаганы из халцедона, бесстрастно смотрели на распростертое двуногое. — Даже на образованного, понимающего язык Империи. Флинкс знал, что его наспех состряпанное обоснование лучше принять. В основном потому, что у него не было сил подготовить еще один. Он попытался сесть, ему удалось сделать это наполовину. Демонстрируя тревожную степень своей рассеянности, Пип не поднялась в воздух. Вместо этого она соскользнула с него и легла рядом, слабо свернувшись на песке рядом с ним, но все еще готовая к удару. «Потому что, если военным станет известно, что вы позволили вторгшемуся человеку умереть до того, как у них появилась возможность его допросить, вам будет тяжело». Женщина проявила любопытство третьей степени. — Откуда ты знаешь, что в этом мире есть военные? Это пустое место». — Очень пусто, — согласился он. Тяжело вести беседу и участвовать в обсуждении разногласий, размышлял он, едва задерживаясь на границах сознания. Он должен был продолжать идти. Он знал, что если он снова впадет в бесчувственность, они снова повернутся и уйдут от него навсегда. — Но Пирасис — это мир Аэнн, а ни один мир, на котором претендует Аэнн, никогда не остается без гарнизона. Мужчина неохотно прошипел в знак согласия. «Это не означает, что какие-либо гипотетические военные знают о нашем давлении больше, чем о вашем». — Готовы ли вы пойти на такой риск? Флинкс молился, чтобы спор не продлился долго, потому что он не мог. В наступившей тишине он боялся их внезапного отъезда. Хотя он изо всех сил старался держать глаза открытыми, даже ослабленный свет в лабиринте был почти слишком болезненным для его ослабленной системы. Он был уверен, что закрыл их всего на несколько секунд, когда что-то ударило его прямо в лицо с шокирующей силой. Что-то прохладное, неожиданное и великолепно влажное. Вода.