Восстанавливая равновесие

За разбором дела второй пары Эрик уже практически не наблюдал, всё шло по знакомому сценарию. Когда Дворец правосудия покинули и эти люди, свечи вдоль стен по жесту Нумы погасли, воцарилась абсолютная темнота. Эрик почувствовал, как кто-то берёт его за руку и ведёт. За дверью во внутренние помещения он понял, что это Игнасиус. Лицо у секретаря было религиозно-вдохновлённым, глаза сияли. Жестом он попросил соблюдать молчание. Подвёл Эрика к простой деревянной двери, указал войти внутрь, а сам зашагал в обратном направлении.

Пожав плечами, Эрик толкнул дверь. За ней оказалась небольшая комната, хорошо освещённая. Два кресла, низкий журнальный стол. У стены стоит, прислонившись к ней лбом, Нума. При обычном искусственном свете видно, что чёрный балахон на ней не шёлковый и не бархатный, из какой-то грубой простой ткани. Волосы странно тусклые, будто бы густо смазанные жиром. Она поворачивает голову, смотрит на гостя. Лицо уставшее, круги под глазами, уголки строгого рта опущены вниз. Эрик в тревоге делает шаг к ней.

– Вам плохо? Чем я могу помочь?

И время, было остановившееся, снова пошло. Опираясь о стену ладонями, Нума вздохнула.

– Я просто устала. Судилища забирают много сил. Не надо ко мне прикасаться, я грязная.

– В метафорическом смысле? – осторожно уточнил Эрик.

Нума невесело усмехнулась.

– Просто грязная. Вы посидите здесь, пока я приму душ?

Гость только улыбнулся. Он занял одно из кресел, закрыл глаза – больше в этой комнате нечем было заниматься, тут не было телевизора, книг, камина, даже окон. За стеной зашуршала вода в душе, но Эрик даже не испытал искушения представить себе Нуму обнажённой, под струями воды. Фемида – богиня, но не женщина. Он думал.

С тихим шорохом в комнату проскользнула девушка, она поставила на стол большое блюдо с жареным мясом, овощами вроде баклажанов, козьим сыром и кувшин вина. Салфетки, два хрустальных бокала. Низко кланяясь и пятясь задом, девушка покинула комнату.

Эрик рассеянно взял кусок мяса.

– Kali oreksɪ, – в комнату вернулась Нума. Эрик посмотрел на неё. Женщина, желающая произвести впечатление, картинно замерла бы в дверном проёме, подняв ручку, показав ножку. То ли Нума Алессандрос не планировала впечатлять его, то ли знала, что производит впечатление сама по себе. Она была в белом пушистом халате до пят, на голове – тюрбан из белого же полотенца. Размотав его, она расчесала длинные волосы пальцами. Закусила смятенно губу, будто бы сожалея о присутствии гостя, нарушающего привычный ход её жизни.

– Мне надо высушить волосы, иначе могу заболеть. Были уже… прецеденты.

Она вернулась в ванную и включила фен, встав перед зеркалом. За спиной возникла фигура Эрика, он деликатно отобрал у неё щётку для волос.

– Позволь мне, – голос был мягким, интимным. Расчёсывание волос невероятно эротический процесс, если обходится без рывков и боли. Эрик Берндт умел.

Под тёплыми струями воздуха из фена, деликатными движениями щётки по волосам Нума закрыла глаза, позволила себе расслабиться. Внутри неё всё трепетало, как клубничное желе. Что, если, отложив фен, он обнимет её своими сильными руками, медленно раздвинет полы халата, под которым ничего нет, сожмёт ладонями её груди… В комнате нет кровати. Эта мысль неприятно отрезвила сознание Нумы, к тому же фен Эрик действительно отложил. Но только прижался щекой к тёплым волосам Нумы, тихо шепнул:

– С этого момента ты обращаешься ко мне по имени и на «ты».

Приказание опять взбудоражило её – до сих пор всем и всегда приказывала только Нума. По статусу… Вывернувшись из полуобъятий, она отошла в сторону. Лицо подёргивалось эмоциями.

– Как ты не понимаешь, я не могу… секса не будет!

Намёк на улыбку на губах Эрика.

– Я разве упоминал о сексе?

– Чего ещё ты можешь хотеть?

– Тебя. Целиком и полностью.

– Я принадлежу моей родине!

– А я ей не конкурент. И увозить тебя отсюда не собираюсь. Скорее сам переберусь жить на Кипр.

Нума с неверием уставилась на него, даже рот приоткрыла.

– Ты мог бы… Но светская жизнь Европы…

Выражение глаз мужчины стало жёстче сапфира.

– Ты путаешь меня с кем-то другим. Я светской жизнью не увлекаюсь. Только лишь строю отели.

– Да… – Нума медленно провела рукой, будто снимая с лица паутину, – извини… я перепутала…

Эрик направился к выходу.

– Куда ты? Поешь.

– Интимного пикника у нас не получится. Хочу остаться один и подумать, зачем ты то манишь меня к себе, то отталкиваешь. Это кокетство или реализация какого-то комплекса, или страх…

– Ты безжалостен, – упрекнула его Нума. – Мстишь мне за то, что я отказала тебе в сексе? Но я – политик, и моё решение должно быть выгодно моей стране.

– Попроси папочку подыскать тебе мужа преклонного возраста и королевских кровей, – в синих глазах Эрика не было юмора. – Тогда ты одним браком прихлопнешь несколько мух – покровительство другой страны для Кипра и муж-импотент не будет тревожить тебя в постели. Так, кто у нас из правящих монархов достаточно стар?

Губы Нумы дрожали.

– Убирайся вон, – с трудом выговорила она. – Если понадобишься мне, я пришлю за тобой стражу.