Восстанавливая равновесие

Уже шестой день подряд Бриттен подходила к своему компьютеру с внутренним трепетом, ожидая развития поистине волшебных событий. Но всё было тихо, и лишь зловредно хихикал в углу монитора Кролик Банни: «Не пишет, не пишет, никто тебе не пишет…» Иногда Бриттен казалось, что по ночам все эти картинки, сочинённые её старшим братом, живут своей собственной жизнью и придумывают новые пакости для неё. Ударом курсора, превращающегося в маленький молоток, она заставляла молчать противного Кролика; но чувство обиды оставалось. Где же он, обещанный Хельмут? Или, может быть, ей привиделась вся эта встреча и разговор с Черил?

А ещё Бриттен не нравился маслянистый, обволакивающий взгляд её дяди, словно знающий все её тайны. В последние дни Хайнс Штольц улыбался ей слишком часто, а однажды завёл разговор о том, как он был бы счастлив, если б она провела в этом доме хоть всю свою жизнь. Вот только он, её дорогой дядя Хайнс, подумывает, что Бриттен нужна наставница, старшая подруга, и он знает очень милую даму, с которой племянница обязательно подружится. По правде говоря, он собирается жениться на этой даме… С чувством невероятного, не до конца ещё осознанного облегчения Бриттен дала милому дядюшке своё благословение, даже не поинтересовавшись именем невесты. Возможно, если бы она познакомилась с фрейлейн Надин, внешность избранницы дяди породила бы в ней смутные подозрения. Но Бриттен осталась в блаженном неведении… и в ожидании знака.

А в воскресенье долгожданное письмо пришло. Состояло оно из двух строчек: «Я люблю мою новую подругу Бриттен. А мой друг всё время думает о ней. Чери».

Бриттен Гедлер ван Нек не потребовалось много времени, чтобы догадаться – Черил опасается, что дядя имеет доступ к её почтовому ящику. На всякий случай сменив пароль, она сообщила на указанный адрес: «Я совершенно свободна в своих действиях и не могу больше ждать. Дяди Хайнса дома совсем не бывает, он устраивает свою свадьбу. За мной присматривать некому. SOS!»

Она получила ответ уже через час. «Терпение – добродетель, особенно сейчас. Пожалуйста, потерпи. Осталось немного. Люблю тебя. Х.»

Если б письмо было настоящим, бумажным, Бриттен долго плакала бы над ним, а потом спрятала под подушку. Но распечатывать его она не решилась. Только выучила наизусть, прижимая к груди фотографию брата. В авторстве Бриттен не сомневалась, наоборот, будь письмо полным нежностей, она бы не поверила, хотя и очень хотелось. Брат был сух в словах, но он написал, что любит её. И Бриттен последовала его совету – ждать, пока придёт её очередь.

Глава 41

Миллионер, коллекционер и владелец отелей оказался полным ботаником. До предела зализанные назад светлые волосы, очки с толстыми стёклами в прямоугольной оправе, всё время сощуренные глаза и – Господи Боже мой! – костюм из твида. То ли «косил» под англичанина, им доверия всегда больше, то ли все скандинавы такие чудаки. Говорил сухо, злым, отрывистым голосом, рядом крутилась переводчица. Тоже весьма странная особа, с двумя коротенькими тугими косичками, рожками торчащими кверху, шепелявящая и хихикающая не к месту. Швед – или финн, кто его разберёт? – загорелся энтузиазмом при виде коллекции, хотя Хайнс даже не дал горничной протереть фигурки от пыли перед визитом, боялся, что дура разобьёт. Миллионер заохал, начал сыпать невнятными словами, содержащими в себе, похоже, количественные числительные. Девица старалась осадить работодателя, тот отпихивал её… цирк, да и только! И странная парочка. Отчего-то Штольцу, абсолютному лингвофобу, показалось, что препирались они на разных языках.

Ещё бы. Собираясь изображать эксцентричного миллионера и его секретаршу, Эрик Берндт и Черил, разумеется, не подумали, что родные языки у них разные. В результате Берндт сыпал норвежскими именами богов и ругательствами, Черил утихомиривала его греческими поговорками.

– Миллион долларов за всё! – наконец выдал конкретное предложение коллекционер.

Дураком в денежных вопросах Хайнс Штольц не являлся. Он вступил в торг.

– Восемь. Полагаете, я не знаю ценности коллекции моего зятя? – на самом деле, он её знал. Два оценщика, независимо друг от друга, вынесли вердикт «ерунда полная, хаотичное собрание мусора разных эпох». Но почему бы не поторговаться с идиотом?

Девица охнула, прикрыв рот ладошкой, задёргала шефа за рукав. Глаза того стали совершенно безумными.

– Я хочу это! Хочу! – начал он почище мартовского кота, хватая то одну, то другую из фигурок. Штольц бдительно наблюдал, чтобы чокнутый миллионер не вздумал припрятать какую из них в карманы.

Девушка показала четыре пальца.

– Столько – и конец.

Штольц захлебнулся от жадности. Нет уж, герр миллионер, всё только начинается! Ваши счета стонут от переизбытка на них денег, а вашим мозгам нужен хороший урок!

Скрипнула дверь кабинета. Штольц недовольно дёрнулся, но, узрев входящего, сменил гнев на милость. Шикарная, неподражаемая, как кинозвезда, Надин озаряла своей красотой самое захудалое помещение. За руку она вела одетую и причёсанную, словно кукла, Бриттен.