Читаем Восстание полностью

Несколько позднее, в один из дней той самой весны 1946 г., с прибытием в Эрец Исраэль англо-американской комиссии по расследованию, военному лагерю в Сарафанде был опять нанесен визит. И снова наши люди прибыли к воротам военного лагеря, переодетые в британскую военную форму, хотя на этот раз это не были еврейские солдаты Его Величества, ожидающие демобилизации. Это были вооруженные британские солдаты, носящие красные береты Шестой королевской военновоздушной дивизии, солдат которой еврейские дети по всей Палестине прозвали каланиот — ’’анемоны”. Грузовик, на котором они прибыли в Сарафанд, являлся собственностью британских вооруженных сил и был конфискован на шоссе в самую последнюю минуту. Шофер и двое других его попутчиков, находившихся в кабине, были взяты в плен и передали нам свои бесценные путевые документы, содержащие приказы и пароли, необходимые для того, чтобы благополучно добраться до Сарафанда. Грузовик этот, подъехавший к воротам лагеря, ничем не отличался от других. Документы были в полном порядке и были совершенно подлинными. Только солдаты были другими. Охрана у ворот тщательно обследовала грузовик, пассажиров и их документы. Все в порядке. Грузовик поехал вперед. Некоторые солдаты спрыгнули у ворот и остались ждать своих товарищей. Они начали беседовать с охраной. Это, вероятно, было против правил, но что может быть естественней, чем дружеская беседа скучающих солдат? Тем временем грузовик приближался к военным складам и арсеналам, доверху набитым оружием и снаряжением. Казалось несправедливым, что британская армия располагала таким огромным количеством оружия, в то время как наша небольшая армия повстанцев жаждала заполучить хотя бы несколько винтовок и патронов к ним! Сама справедливость взывала к лучшему распределению!

Операция в самом арсенале была короткой. Охрана была быстро снята. Группа британских офицеров, прибывшая к месту действия, была весьма вежливо препровождена в комнату охраны. Иегошуа, командующий операцией, приставил к ним нашу охрану, и они были рассажены по местам.

Началась погрузка оружия в ’’наш” грузовик. Ребята выносили ящик за ящиком со склада и укладывали их в открытый кузов грузовика. Работа шла споро. По мере заполнения кузова, множество солдат прошло мимо склада на пути к столовой, где в это время подавался обед, и обратно. Среди наших ребят был один боец мы включили его в последний момент операции, который никоим образом не мог быть принят за английского солдата. Подозрения со стороны английских солдат могли возникнуть в любой момент. Парень этот был выходцем из Йемена, и даже дюжина красных беретов Шестой королевской военновоздушной дивизии не могла изменить его лицо и превратить в британца. Наши ребята вполголоса разговаривали друг с другом. Иегошуа приказал им разговаривать или, по крайней мере, ругаться на английском языке, либо просто помалкивать. Но поскольку напряжение было большим, они забывались и время от времени у них вырывалось слово на иврите.

Тяжелый грузовик постепенно заполнялся. Еще немного, и можно будет мирно удалиться, увозя драгоценную добычу. Движение мимо склада стало все оживленнее. Ланч кончился. Небольшая группа наших людей, стоявших на страже неподалеку, остановила нескольких солдат, которые приблизились почти к самому грузовику, и приказала им лечь в канаву. Один из солдат, оказавшийся сержантом, захохотал во все горло: ’’Это что за шутки?” Через мгновение упитанный сержант понял, что приказ был очень серьезным, и он и его товарищи охотно повиновались.

Загрузка грузовика продолжалась. Но один из наших ребят вдруг почувствовал непреодолимое желание заполучить орудие ’’Виккерс”. Недолго думая, он прыгнул на танк, стоявший неподалеку от склада, и начал разбирать тяжелый пулемет. Его усердие послужило сигналом тревоги. Находясь на танке, он привлек внимание одного из наблюдателей на угловой вышке. Тот выстрелил, и в ту же секунду лагерь охватила суматоха. Солдаты бежали во всех направлениях. В ушах стоял сухой треск затворов. Никто из охраны не имел ни малейшего понятия, кто в действительности являлся британским военнослужащим, а кто нет. Однако тяжело груженый оружием грузовик был четкой мишенью. Груды пуль обрушились на него, стреляли изо всех углов. Наши ребята разделились на два отряда. Один пытался под перекрестным огнем противника догрузить грузовик, а другой открыл ответный огонь.

Шимон, которому через год будет суждено руководить большим нападением на крепость в Акко и который теперь находился под началом Иегошуа, стрелял из легкого пулемета ’’Брен” с целью подавить огонь противника. Он же настаивал на продолжении погрузки грузовика.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное