Восстание

”... Я слышал об угрозе движения сопротивления начать кровопролитную войну, если вынесенный нам смертный приговор будет приведен в исполнение. Если моя смерть послужит средством достижения единства в борьбе ишува, то я с радостью откажусь от любого обещанного мне смягчения приговора”.

Информация Ашбеля об ультиматуме была ошибочной. Движение сопротивления никогда не выступало с подобными угрозами. То, что слышал Ашбель, было, очевидно, основано на заявлении, о котором я упоминал выше. Движение сопротивления заявило, что будет рассматривать введение новых чрезвычайных законов преступлением и любого, кто будет их выполнять — преступником.

В действительности, реакция Хаганы и других официальных учреждений ишува была совершенно другой. Руководимая ими пресса вступила в общий хор, осуждавший операцию в Сарафанде и просивший англичан об отмене смертного приговора.

Руководители Хаганы не понимали, что правительство выбрало этих двух солдат Иргуна для проведения эксперимента с новыми чрезвычайными законами. Угроза Хаганы мстить, если чрезвычайные законы будут введены, запомнилась британским властям. Теперь, когда бравая угроза подверглась испытанию впервые, они не только ничего не сказали и ничего не сделали, чтобы исполнить ее, но и достаточно ясно выразились, что из чисто партизанских соображений они заняли позицию ’’наблюдателей”.

Именно этого и добивались власти. Если бы последние преуспели в своем эксперименте, то нет никаких сомнений в том, что за Ашбелем и Шимшоном последовали бы многие еврейские бойцы.

Что касается нас, то нам даже в голову не пришло оставить ребят на милость властей. Мы должны были бороться за их спасение. Мы не делали различий между тем или иным бойцом. Когда Матитиягу Шмулевич из ЛЕХИ был приговорен к смертной казни, мы предложили наш план нападения на центральную тюрьму в Иерусалиме, с целью его освобождения. План должен был быть приведен в исполнение нашими объединенными силами, когда приговор Шмулевичу был отменен.

Когда Ашбель и Шимшон были приговорены к смертной казни, то мы в первый раз предупредили британское правительство: ”Не вешайте пленных солдат. Если вы это сделаете, мы ответим виселицами на виселицы”. Несколькими днями позже мы захватили в плен 6 британских офицеров. Пятерых — прямо у входа в офицерский клуб в Тель-Авиве. Соединение Иргуна окружило дом. Несколько человек захватили телефонную комнату. Трое или четверо человек с пистолетами приказали десяткам офицеров, собравшимся в главном зале, поднять руки. Офицеры подчинились. Офицер Иргуна, командовавший операцией, отобрал пятерых, чинами повыше, и приказал им следовать за ним в качестве пленных Иргун Цваи Леуми. Они подчинились и были в срочном порядке препровождены к ожидавшим на улице машинам. Оставшиеся получили достаточно ясные указания не двигаться четверть часа. К тому времени, когда в офицерский клуб в Тель-Авиве прибыла полиция и военные соединения, в клубе простыл след и похитителей, и похищенных.

В Иерусалиме нам вначале везло, но затем фортуна покинула нас. Наши ребята взяли в плен офицера разведки при генеральном штабе. Взятый прямо на улице близ отеля ’’Царь Давид”, он повел себя образцово и дисциплинированно. Когда он почувствовал, что что-то, похожее на пистолет, уперлось ему под ребра, он вошел в машину, ожидавшую его близ отеля. ’’Аллон”, командующий Иерусалимским округом, сообщил с нескрываемым удовлетворением: ”Мы поймали большую птицу”. Но его радость была преждевременной. Птице удалось выпорхнуть из клетки. Это было большой неудачей и такого не должно было случиться в рядах Иргуна. Пленнику удалось уговорить охрану развязать ему руки. Офицер обнаружил небольшое отверстие в потолке камеры, служившей когда-то пекарней. Когда часовой на минуту вышел из комнаты, пленник, решив попытать счастья, подпрыгнул и, подтянувшись на руках, бежал через это отверстие. Караульный обнаружил это слишком поздно. Он выбежал наружу и бросился за ним в погоню по улицам Иерусалима, но офицеру удалось вскочить на подножку проезжавшего мимо автобуса и скрыться.

Следует отметить важное обстоятельство, что никто в то время не верил, что офицеру действительно удалось бежать самому. Я узнал, к своему удивлению, что даже руководители Хаганы были уверены, что мы сами организовали его побег.

Но стоило нам поймать других офицеров британской армии, как командование Хаганы потребовало их освобождения. Их политическое руководство и они сами имели несколько причин для такого требования. Они боялись репрессий со стороны англичан. Также они чувствовали, что пленение офицеров британской армии отвлекало внимание всего мира это действительно было так от недавней операции Хаганы по взрыву мостов.

На нашей первой встрече после этой операции я объяснил представителям Хаганы, что это было военной операцией, для проведения которой в жизнь требовалось окончательное одобрение движения сопротивления.

Мы никоим образом не могли допустить казни наших ребят.