Восстание Болотникова 1606–1607

Тот же источник под 27 ноября (т. е. 17 ноября по русскому календарю) сообщает о том, что «из полков противной стороны около 50 стрельцов передались великому князю»[773]. Если мы отождествим этот отряд стрельцов-перебежчиков с московскими стрельцами из коломенского гарнизона, о которых шла речь выше (а такое отождествление представляется весьма вероятным, ибо, по данным грамоты патриарха Гермогена, переход этих стрельцов как раз последовал за изменой рязанцев), то мы получаем данные, характеризующие размеры еще одного отряда из войска Болотникова.

Что касается отряда И. Пашкова, вернее, той его части, которая перешла на сторону Василия Шуйского, то, как мы видели, она насчитывала не более нескольких тысяч человек, а вероятнее всего вряд ли превышала и тысячу человек.

Размеры отряда Ю. Беззубцева источники не указывают. Точно так же нет возможности определить и общее количество казаков в войске Болотникова. Несомненно, однако, что число казаков в войске Болотникова было весьма значительным, что следует хотя бы из того факта, что взятые в плен Василием Шуйским в сражении 2 декабря 1606 г. 6–10 тысяч человек были именно казаки[774]. Вместе с тем, рассматривая вопрос о казаках в войске Болотникова, необходимо напомнить, что самое понятие «казак» в применении к войску Болотникова было весьма условным. «Карамзинский Хронограф», говоря о «ворах казаках» в войске «Колужского Вора», т. е. Лжедмитрия II, прямо говорит, что «в казаках были холопи боярские и всякие воры ерыжные и зерщики»[775]. Таких казаков — «холопей боярских» — было, конечно, весьма много и среди «казаков» войска Болотникова.

Суммируя все данные о размерах отдельных отрядов, входивших в состав войска Болотникова, мы должны притти к выводу о том, что эти отряды (за исключением казачьих отрядов) составляли весьма незначительную величину по сравнению с основной массой войска Болотникова, состоявшей из крестьян и холопов.

Однако в определении роли и значения некрестьянских элементов войска Болотникова нельзя ограничиться одним лишь исчислением абсолютной величины дворянских отрядов и их удельного веса в войске Болотникова. Составляя в количественном отношении сравнительно незначительную часть войска Болотникова, дворянские отряды играли видную роль в его войске, способствуя росту противоречий внутри войска Болотникова и дезорганизуя его, что со всей силой выявилось в решающие моменты осады Москвы, когда последовавшие одна за другой измены рязанцев и И. Пашкова явились одной из главных причин поражения Болотникова под Москвой.

Несмотря на наличие столь серьезных и глубоких противоречий внутри войска Болотникова, оно представляло собой огромную силу, непосредственно угрожавшую Москве, и иронические слова Ивана Тимофеева о том, что «новоцарюющему (т. е. Василию Шуйскому. — И. С.) во граде, яко пернатей в клетце, объяту сущу и затворене всеродно»[776], очень хорошо показывают соотношение сил между осаждающими и осажденными в начальный период осады Москвы.

Положение Василия Шуйского, действительно, очень напоминало положение птицы в клетке.

Все стремления Шуйского не допустить Болотникова к столице оказались тщетными, и осада Москвы явилась конечным итогом целой цепи поражений, понесенных войсками Шуйского от Болотникова.

Решение правительства Шуйского запереться в Москве и сесть в осаду явилось результатом полного разгрома армии Шуйского Болотниковым и Пашковым. Особенно сокрушителен был последний удар, нанесенный царскому войску под селом Троицким. Даже разряды, обычно всячески скрывающие неудачи воевод Василия Шуйского в борьбе с Болотниковым, изображают битву под Троицким как полное поражение царских войск, подчеркивая, что «воры… бояр побили и розганяли»[777]. Ожесточенность битвы под Троицким (и сражения у Пахры) отмечает и «Иное Сказание», характеризуя эти сражения словами: «бой велик и сеча зла», и указывая, что «многое множество обоих падоша в тех двух бранех»[778]. Эта картина поражения войск Василия Шуйского может быть еще более конкретизирована на основании дневника В. Диаментовского, сообщающего, со слов участников сражения, что «на поле боя осталось до 7.000 убитых» из войска Василия Шуйского. Кроме того, «до 9.000 ограбленных до-чиста и наказанных кнутом были отпущены домой»[779]. В такой обстановке правительству Шуйского не оставалось никакого иного выхода, кроме как запереться в стенах Москвы, чтобы выиграть этим время и попытаться собрать силы для продолжения борьбы.