Восстание Болотникова 1606–1607

Существенную роль в столь роковом для воевод Шуйского исходе сражения на Пчельне сыграл переход на сторону восставших части войска из армии князя Татева и князя Черкасского.

Отмеченная черта сражения на Пчельне, естественно, представляет особенный интерес. Однако выяснение этой стороны сражения на Пчельне затрудняется неясностью и противоречивым характером источников, что дало основание С. Ф. Платонову назвать вопрос «об измене Шуйскому целого войска с двумя воеводами» стоящим «на первом месте» среди «не разъясненных» вопросов войны Шуйского с Болотниковым[1201].

Наиболее подробное известие по рассматриваемому вопросу содержится в «Ином Сказаний». По словам этого источника, воеводы, осаждавшие Калугу, получив известие о том, что «царевич» Петр «с силою многою» идет к Калуге, «послаша противу его двух воевод, под ними же силы семнатцать тысящ, да встретят его, не допустив до града, и разбиют силу его». Однако воеводы, вместо того чтобы разбить Петра, «с пути истинного совратишася и впадоша в ров погибелный, и приложишася ко врагу православныя веры и к богоотступнику, к вору, к Петруше Горчакову, и с ним совокупишася на православных християн». Вместе с измен-никами-воеводами «в ров погибелный» впало и «седьмнадесят тысящ войских людей»[1202]. В этом известии особенно существенно указание на количество изменивших «войских людей», что заставляет предполагать у автора повести наличие каких-то конкретных данных о сражении на Пчельне, сохраненных им несмотря на риторический характер его рассказа.

Другой источник, говорящий об «измене» — Латухинская степенная книга, — сообщает об этом как об одной из версий, существовавших по вопросу о военных действиях под Калугой: «вор же Петрушка в то время под Колугу прииде со всею своею силою. Глаголют же неции, яко от государева полка к нему вору войска 15 000 предашася»[1203]. Известие Латухинской степенной книги, однако, не может иметь самостоятельного значения, восходя к тому же «Иному Сказанию» (обильно использованному автором Латухинской степенной книги), хотя и к другому списку, чем те, в которых «Иное Сказание» дошло до нас (на что указывает расхождение в цифрах величины изменившего войска).

Из иностранцев об измене Василию Шуйскому воевод его войска сообщают Николай де Мело и Исаак Масса.

Свидетельство первого из названных лиц носит несколько специфический характер. Оно представляет собой письмо, написанное этим католическим миссионером из Борисоглебского монастыря около Ростова, где Н. де Мело находился в ссылке, ссыльным же полякам в Ярославль.

Письмо Н. де Мело было получено в Ярославле 25 (15) октября 1607 г. и представляет собой обзор событий, охватывающий промежуток времени с мая по начало октября 1607 г. Текст письма Н. де Мело дошел до нас в изложении В. Диаментовского, сохранившего в своем дневнике основные «пункты» письма. Сообщив о поражении, понесенном войском Шуйского под Калугой от «людей царя Димитрия», в главе которых стоял Iwan Воlotnik, Hetman Dymitrow, Н. де Мело продолжает: «После этого сражения множество людей из войска Шуйского перешло на сторону противника — как простых солдат, так и думных бояр, из которых называет (так В. Диаментовский излагает текст письма Н. де Мело. — И. С.) князя Бориса Долгорукого, князя Андрея Телятевского и других, которых не называет по имени»[1204].

Анализируя это и два других сохранившихся письма Н. де Мело, П. Пирлинг дает в общем довольно верную их характеристику, указывая, что «Мело добросовестно отмечал все, что слышал, и без дальнейшего расчета слышанное передавал Юрию Мнишку. В этой откровенности и состоит главное достоинство его посланий. По всей вероятности, он сам ничего не сочинял, а приводимые им слухи были действительно в ходу»[1205].

Такой характер письма Николая де Мело должен определять и наше отношение к нему. Оно несомненно усиливает правдоподобность версии об измене Василию Шуйскому части его войска. Но конкретные данные, сообщаемые испанским монахом, в частности фамилии изменивших воевод, конечно, не могут быть приняты: князь Телятевский задолго до сражения на Пчельне уже находился на стороне Болотникова, а «князя Бориса Долгорукого» нет ни среди думных чинов, ни вообще в разрядах за 1606–1607 гг. (можно думать, что в «Бориса Долгорукого» у Н. де Мело превратился князь Борис Петрович Татев, стоявший во главе войск Шуйского, участвовавших в сражении на Пчельне).

В отличие от Н. де Мело Исаак Масса находился гораздо ближе к источникам сведений о событиях, развевавшихся под Калугой. Это давало ему возможность в ряде случаев получать очень точную и достоверную информацию (хотя в его записках мы найдем немало и «слухов»). Обе эти черты проявляются и в его рассказе о переходе на сторону Болотникова части войска Шуйского.