Восстание Болотникова 1606–1607

Впрочем, о масштабах сражения под Кромами (в подтверждение свидетельства В. Диаментовского) можно заключить уже из самого перечня городов, представленных служилыми людьми в полках князя Ю. Н. Трубецкого, где помимо служилых людей из замосковных городов были также и «ратные люди дальних городов» — новгородцы, псковичи и пр. И все эти очень крупные силы служилого дворянского войска были полностью деморализованы в результате поражения, нанесенного им Болотниковым, отказавшись оставаться в «полках» и начав «разъезжатца по домом».

Итак, в бою под Кромами Болотников наголову разбил войско князя Трубецкого. Воеводам Шуйского не только не удалось не допустить Болотникова в осажденные Кромы, но они сами вынуждены были снять осаду Кром и отступить к Орлу.

Кромская победа Болотникова полностью изменила всю стратегическую обстановку. Отступление князя Трубецкого от Кром к Орлу представляло собой попытку предотвратить окончательный развал в войсках отводом их из опасного района в укрепленный город-крепость, каким являлся Орел. Но эффект от победы Болотникова под Кромами сказался и на положении в Орле, и приход к Орлу разбитых под Кромами войск явился лишь фактором, способствовавшим распространению восстания и на район Орла. Сохранившаяся в разрядных книгах отписка Шуйскому орловских воевод князя И. А. Хованского и князя И. М. Барятинского прямо связывает события в Орле с приходом туда воевод от Кром. По словам воевод, «велено с ними быть ноугородцом Бежетцкой да Шелонской пятины, и как воеводы от Кром отошли, и ратные люди розъехалис(ь) и ноугородцы с ними (т. е. с орловскими воеводами. — И. С.), видя в орленех шатость, быть не хотят»[445]. Таким образом, подобно тому как «измена» (т. е. восстание) во всех Украинных городах привела к массовому разъезду по домам служилых людей — дворян — из разбитой армии князя Трубецкого, подобно этому приход кромских воевод к Орлу привел к «шатости», т. е. восстанию, в Орле, с той же реакцией на «шатость» орлян со стороны орловского гарнизона: новгородцы, входившие в состав гарнизона Орла, стали бросать службу.

Правительство Шуйского сделало попытку спасти для себя Орел. В ответ на письмо орловских воевод «царь Василей послал у[го]варивать ратных людей князь Данила Ивановича Мезетцкого, а на Орел послал три приказы стрелцов з головы: с Ываном Широконосым, да з Данилом Пузиковым, да с Петром Мусорским»[446]. Но и на этот раз Шуйский опоздал. Князю Мезецкому не пришлось «уговаривать» орловский гарнизон. Не нужна была уже и орловским воеводам царская помощь в виде трех приказов стрельцов для усиления орловского гарнизона. Спешившие к орловским воеводам князь Д. И. Мезецкий и стрельцы «воевод встретили у Лихвинской засеки»[447], т. е. отступившими из Орла по направлению к Москве.

Вслед за Орлом восстал и Мценск. С восставшим Мценском нас знакомит (сообщая исключительные по значению факты из деятельности восставших) челобитная царю Михаилу Федоровичу некоего служилого человека Степана Рагозина. В своей челобитной С. Рагозин — «битай з башни и разоренай от воров», как он выразительно называет себя, — рисует следующую картину восстания в Мценске: «И как, государь, заворовали Украинские городы, и меня, холопа твоего, мценские воры метали з башни за то, что я, холоп твой, стоял за православною крестьянскою веру и за ваше царьское имя; и после, государь, бою сидел я, холоп твой, во Мценске в тюрме год и ис тюрмы ушел и прибежал к Москве к царю Василью, и был, государь, на Москве в осаде, с своими детишками помирал голодною смертью». Кроме «бою», С. Рагозин потерпел от восстания и экономически. По его словам, «животишка все розоимали воры, и поместьишка, государь, от крымских и от литовских людей и от русских воров разорено без остатку»[448].

Хотя в приведенном тексте о Болотникове не упоминается, но отнесение его именно к восстанию Болотникова не может вызывать сомнений, так как указание С. Рагозина, что после годичного сидения в мценской тюрьме и последовавшего затем бегства в Москву он вместе с Василием Шуйским был «на Москве в осаде» (т. е. находился во время осады Москвы Тушинским вором в 1608 г.), датирует события в Мценске 1606–1607 гг.

Значение челобитной С. Рагозина, однако, не ограничивается тем, что она дает основание включать Мценск в число городов — участников восстания Болотникова. Главная ее ценность в том, что она дает представление о самом характере восстаний в городах, переходивших на сторону Болотникова.