Восставшие из небытия. Антология писателей Ди-Пи и второй эмиграции.

Поэтов увлекали прорицанья
Внезапной смерти, яростной притом,
В полдневный жар долины в Дагестане
Или в зеленый вечер под окном.

Тянуло их писать, как на дуэли

Поэт на снег роняет пистолет,
Предсказывать, как вышло и на деле,
Умру не на постели, в дикой щели,
Твердить: – …пора творцу вернуть билет.

Но быть пророком, даже невеликим

И мудрым звездочетам не дано.
А словом опрометчивым накликать
Несчастья на себя не мудрено.

Не отогнать накликанные беды,

Хоть можем вспомнить об иной звезде:
Минут пяток всхрапнуть после обеда
И побродить уже во сне по следу
Державина в зеленой Званке, где

Струилась жизнь певца подобно чуду

Подробно, бегло, но не впопыхах.
Была жена в постели, Бог повсюду,
И вкус бессмертья длился на губах.

Нароков (Марченко) Николай Владимирович (1887–1969) – прозаик

Отец поэта Н. Моршена. Родился в Бессарабии, откуда переехал на Украину. Учился в Киевском политехническом институте, по окончании которого несколько лет работал в Казани. В Гражданскую войну служил в Белой армии Деникина. Попал в плен и некоторое время был санитаром у красных. Бежал, конвоируя в штаб пленного белого офицера. До 1932 преподавал в школе математику в различных городах Украины. Как бывший участник белого движения в 1932 году был арестован, но получил незначительный срок заключения.

С 1935 года жил в Киеве, откуда в 1944 году вместе с семьей эмигрировал в Германию. Находился в лагере Ди-Пи Zoo Camp. В 1950 переехал в Монтерей штат Калифорния США), где жил вместе с сыном.

Его творчество отличает умение, рисуя повседневность, погрузиться в вечные проблемы, показать борьбу добра и зла, утвердить веру в победу нравственности и духовности, в обретение человеческой общности (соборности).

Перу Нарокова принадлежат три романа: «Мнимые величины» (1952), «Никуда» (1961) и «Могу!» (1965).

Во всех поставлена проблема свободы, морали и вседозволенности, Добра и Зла, утверждается идея ценности человеческой личности, что роднит писателя с творчеством Ф. Достоевского, влияние которого проявляется на всех уровнях художественных произведений писателя.

В основе «Мнимых величин» и «Могу!» лежит полудетективный сюжет, тайна, позволяющая заострить столкновение морали и безнравственности, трагическую подмену в советской действительности истинных ценностей, выяснить, любовь или жажда власти правит миром.

Один из главных героев «Мнимых величин» чекист Ефрем Любкин, возглавляющий НКВД в провинциальном городке, утверждает, что все провозглашаемые коммунизмом цели – лишь громкие слова, «суперфляй», а «настоящее, оно в том, чтобы 180 миллионов человек к подчинению привести, чтобы каждый знал, нет его!.. Настолько нет, что сам он это знает: нет его, он пустое место, а над ним все… Подчинение! Вот оно-то… оно-то и есть на-сто-ящее!». Многократно повторяющаяся в романе ситуация, когда человек создал фантом и сам в него поверил, придает злу трансцендентный характер. Ведь этому закону подвержен и несчастный арестант Варискин, и мучающие его следователи, и сам всемогущий Любкин, поверивший в то, что подчинение и есть смысл жизни и лишь избранным дана «полная свобода, совершенная свобода, от всего свобода – только в себе, только из себя и только для себя. Ничего другого – ни Бога, ни человека, ни закона».

Еще более последовательно проводит эту мысль «человек-могу» Федор Петрович Ив. Все его помыслы направлены на подчинение себе других людей. Подобно Великому инквизитору из романа Ф. Достоевского «Братья Карамазовы», Ив утверждает, что обычные люди должны с радостью отказываться от своей свободы в пользу сильных. Причудливый путь этого дьявола-искусителя (видный коммунист – сотрудник гестапо – капиталист) на самом деле весьма показателен и характерен: все эти виды деятельности дают Иву власть.

Однако по мере развития сюжета выявляется несостоятельность идеи тирании как главного закона мироздания. Любкин убеждается, что его теория такой же «суперфляй», как и коммунистические догмы. Его все более тянет к Библии с ее идеалом любви к ближнему. Иву не удается хитроумный план завладеть нравящейся ему женщиной. У его верной помощницы Софьи Андреевны, как и у Раскольникова, «чтобы убить, сил хватило, но чтобы жить с убийством в душе» – нет. Любкин к концу романа меняется; Софья кончает жизнь самоубийством. Сам Ив вынужден бежать.