Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти

Антагонизм между членами различных групп простолюдинов

В простом гидравлическом обществе почти всю массу «управляемых» составляют крестьяне; они же остаются и самым многочисленным отрядом простолюдинов в полукомплексных и комплексных гидравлических обществах. Но сколько возможностей для социального антагонизма существует между ними и другими простолюдинами?

Бедные крестьяне (и арендаторы) могут вступить в конфликт с богатыми (владеющими землей и процветающими) фермерами, торговцами и ростовщиками. Впрочем, возможность таких стычек в регулируемой сельской общине сводится к минимуму, а такие общины в большинстве гидравлических обществ преобладают. Ибо в них арендаторов либо совсем нет, либо крайне мало, а экономические различия между крестьянскими хозяйствами, живущими в одних и тех же условиях, невелики. Более того, ограниченная экономическая гибкость обычного члена общины ограничивает его общение и ссоры с простолюдинами, которые не принадлежат к крестьянскому классу, а именно с ремесленниками, торговцами и/или ростовщиками[107].

Крестьяне, очевидно, поднимали восстания разного вида, но те, которые можно назвать «светскими» по содержанию, возникали в основном на почве финансовых конфликтов. Как и следовало ожидать, в стране, которой управляли люди, исповедовавшие иную религию, религиозные конфликты нередко сливались со светскими; и во многих случаях первые давали голос и/или усиливали вторые. Но у нас нет причин сомневаться, что отдельные противостояния целиком – или в первую очередь – вспыхивали по религиозным мотивам. В 1672 году члены небольшой секты восстали против властей, разбили отряд местных полицейских и несколько контингентов регулярных войск и временно захватили город Нарнол. Смит, который рассматривал этот случай как «отчаянную классовую борьбу», не упоминает ни об одном мирском случае, который оправдал бы такое определение.

А еще была борьба, которая решала исключительно национальные или территориальные проблемы. Пафанское восстание, которое Смит называет «возможно, самым мощным народным движением», случившееся в Индии в эпоху правления Моголов, было на самом деле длительной и смелой попыткой гордого приграничного племени сопротивляться «попыткам навязать ему власть моголского государства». А в районе Киштвар с моголами сражалась, очевидно, полунезависимая группа местных вождей, не желавших признавать господство завоевателей. А приверженцы Киштвара, местные заминдары, защищали дело своего принца, который в конце концов вернул себе трон. Тот факт, что «нижние классы» тоже «сражались и погибали» и что жители и вожди соседнего Кашмира жаловались на жестокость командира моголов, вовсе не дает нам повода считать эту борьбу «восстанием нижнего класса», случившимся в те годы.

По мере того как площади частного землевладения увеличивались, конфликтов в деревне становилось все больше и больше. В России в XVIII веке разразилось мощное восстание, когда помещики стали владельцами земель, которые выдавались их предкам в награду за службу, а крестьяне, подстрекаемые разного рода слухами, воспылали надеждой, что станут владельцами земли, которую они обрабатывают (Мейвор Д. Экономическая история России). После реформы 1762 года начались крестьянские бунты, достигшие наибольшей силы во время восстания Пугачева (1772–1775) (Ляшенко П.И. История национальной экономики России).

Конфликты, вспыхивавшие из-за выдачи зерна или денег ростовщиками, а также из-за притеснений, которым подвергались арендаторы земель, были задокументированы в птолемеевом и римском Египте, традиционном Китае и, конечно же, во многих других гидравлических обществах.

Исследования недавнего времени сосредотачивались на этих конфликтах, связанных с собственностью, и в результате этого упускали из виду экстраординарную мощь бюрократической власти и собственности, которая лежала в их основе и усиливала напряжение между различными группами богатых и бедных простолюдинов. Но несмотря на то что авторы подобных исследований не понимали истинного характера гидравлического общества, они снабдили нас ценными данными о конфликтах, возникавших на почве собственности, а также избавили от необходимости повторять здесь то, что эти авторы старательно, хотя и односторонне, изложили в своих трудах.

Рост частной собственности и числа предприятий ремесла и торговли создал условия, которые привели к различным социальным конфликтам среди городских простолюдинов. В средневековой Европе такие конфликты приводили к жарким стычкам. Нередко социальные движения превращались в массовую (или классовую) борьбу, которая в некоторых городах привела к тому, что купцам пришлось поделиться политической властью с ремесленниками, а в других – обеспечила главенство ремесленных гильдий.