Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти

Но земельная реформа, которая не защищает крестьян, владевших землей, с помощью надлежащих образовательных, политических и экономических мер, особенно в сфере кредитования, облегчает их жизнь совсем ненадолго. Новоиспеченные крестьяне-землевладельцы оказались в кабале у ростовщиков. И в конце концов им пришлось продать свою землю чиновникам-заминдарам, которые, живя в городе, забирали половину или даже больше урожая в качестве ренты. В 1950 году «около 80 процентов земель находилось в руках землевладельцев, которые на этой земле не проживали; иными словами, четыре пятых всей земли обрабатывалось людьми, которым она не принадлежала» («Сельское хозяйство в Индии», издательство отдела публикаций правительства Индии). Вместо вестернизации индийских деревень британцы навязали индусам один из самых худших вариантов восточного землевладения – бюрократический лендлордизм с отсутствующим хозяином земли.

Полунезависимые страны (полуколонии)

Недавняя история Ближнего Востока (территория которого охватывает приблизительно владения бывшей Турецкой империи), а также история континентального Дальнего Востока (Китай) демонстрирует нам развитие гидравлических стран, которые хотя и не были колониями, но находились под сильным влиянием промышленного Запада. В обоих случаях за установление контроля над ними боролись несколько крупных мировых держав, но ни одной из них не удалось добиться успеха. В обоих случаях негативные последствия вмешательства Запада были до некоторой степени ослаблены тем, что целевые территории сохранили свою независимость, а правительства принялись энергично их модернизировать.

На Ближнем Востоке военные поражения Турции ослабили власть Стамбула над теми турецкими провинциями, в которых правители стремились усилить свои позиции, отменив сначала привилегии связанных с ними чиновников: сборщиков налогов и держателей служебных земель, а потом передав основную часть земли в стране тем, кто ее обрабатывал. Как и в Индии, многие бедные крестьяне, малообразованные и плохо организованные, вынуждены были вскоре продать эти земли богатым людям: бывшим сборщикам налогов, гражданским и военным чиновникам, сельским шейхам и богатым горожанам, не связанным с правительством или связанным с ним очень слабо.

В результате этого на момент написания данной книги в Египте, Сирии, Ираке, Ливане и других районах Ближнего Востока господствовала система, при которой владельцы земель проживали в городах, а совсем не там, где находятся их земли. При этом внедрение некоторых технических новшеств шло рука об руку с сохранением квазигидравлических образцов общества, которое мало способствовало росту современного среднего или рабочего класса, а также появлению грамотного и политически образованного крестьянства.

Центральная провинция Османской империи, Анатолия, развивалась иным путем. Эта провинция в гораздо большей степени, чем те, что располагались на периферии и постепенно от нее откалывались, была подвержена серьезному прямому вмешательству великих держав. Условия капитуляции, которые после войны даровали привилегированным иноземцам юридическую и экономическую экстерриториальность, действовали в основном в Стамбуле, где проживала большая часть людей, способных воспользоваться этими привилегиями. Вместе с внешним управлением турецким долгом и Международным советом они сильно вредили экономике страны и ее международному престижу.

Но сцена величайшего унижения Турции стала местом ее мощного политического и интеллектуального возрождения. В 1876 году в Константинополе была принята временная парламентская конституция, а позже в старой метрополии стали проводить свои реформы младотурки. И здесь же Кемаль Ататюрк и его сподвижники заложили основу нового турецкого государства.

На момент написания этой книги Турция почти не имела среднего класса в современном смысле этого слова. Но на политическом уровне была создана многопартийная система, а на социоэкономическом – поощрялось развитие частной собственности и частных предприятий. Опытный наблюдатель в связи с этим высказал предположение, что в Турции традиционный порочный круг бюрократической власти, эксплуатации и привилегий был наконец разорван.

Колебания политической поверхности отражают сложность процесса преобразований. Но можно утверждать одно: развитие современной Турции, независимое и тесно связанное с Западом, демонстрирует большое сходство с развитием России в конце XIX и начале XX века, а также значительное различие с докоммунистическим Китаем.