Восточный вал

– Жрецы «вуду», черти бы их побрали! Кто он по национальности? – поинтересовался Штубер у Фризского Чудовища. – Русский, украинец, белорус?

– Русский. Но мы подбирали таких, кто хоть немного владеет немецким, чтобы понимали команды и понимали, чего от него хотят.

– Так ты все же русский? – перешел Штубер на язык пленного.

– Я – номер ноль восемь, – безучастно ответил тот, но тоже по-русски.

– А где ты раньше жил? Тамбов, Украина, Кубань?

– Что такое «жил»?

– Сейчас ты находишься в «Регенвурмлагере», на подземной базе войск СС. Знаешь об этом?

– Знаю. Я – зомби номер ноль восемь.

– Ты служил в пехоте?

– Я должен брать камни и носить их к вагонеткам.

– Москва. Вспомни: Москва. Тебе приходилось когда-либо бывать в Москве?

– Я должен подчиняться часовым, брать камни и носить их к вагонеткам, – заученно, бесстрастно посвящал он Штубера в тайны своего бытия.

– Москва, Ленин, коммунисты… – предпринял Штубер еще одну отчаянную попытку. – Ты коммунист?

– Я – зомби.

– Что, по существу, одно и то же, – заметил Штубер.

«Содержательно» пообщавшись таким образом с зомби-08 еще несколько минут, Штубер представил себе, до какого безумия может довести следователей-энкаведистов подобный зомби, попадись он им в руки в качестве диверсанта. Многое он отдал бы за то, чтобы оказаться свидетелем хотя бы одного многочасового допроса.

– Чуть уменьшить дозу одурманивания, натренировать и забросить в тыл русских! Вот где мы получим не только идеальных рабов, но и идеальных диверсантов-смертников. Как вам эта идея, унтерштурмфюрер Крайз?

– Удивляюсь, почему Скорцени до сих пор не ухватился за нее. Почему он вообще безразличен к нашей лаборатории? Хотя самим «Регенвурмлагерем» одно время интересовался.

– Может быть, потому и безразличен, что вокруг него и так развелось слишком много зомби, превратившихся в полумертвецов задолго до того, как была создана ваша досточтимая лаборатория.

Штубер хотел молвить еще что-то, но в это время зомби-08 четко и вполне осознанно произнес:

– Москва.

Штубер и Крайз многозначительно переглянулись.

– И что дальше? – спросил теперь уже Крайз, спасая Штубера от нервного срыва. – Ты сказал: «Москва». Почему ты назвал этот город? Ты бывал в нем?

– Нет.

– Но хотел бы побывать в Москве?

– Хотел бы. Столица.

– Правильно, Москва – это столица. Тебе приходилось бывать в ней?

– Нет.

Крайз и Штубер вновь переглянулись.

– Оказывается, наших зомби не так уж и трудно «разговорить», – сказал Фризское Чудовище. – При надлежащем терпении можно постепенно провоцировать их память.

– Очевидно, можно.

– Придется серьезно поговорить с доктором Мартье, чтобы он то ли увеличил дозу своего зомби-яда, то ли чаще поил им подопечных.

– Но это не должно касаться зомби-08, – заметил Штубер. – Я, понятное дело, пообщаюсь еще с несколькими пленными. Но, скорее всего, остановлюсь на нем.

– Решили все же заняться подготовкой зомби-диверсанта?

– С завтрашнего дня.

– Но это будет непросто, – предупредил Крайз.

– Сегодня же у меня состоится обстоятельный разговор с Мартье.

– Лучше с его учеником Гамборой.

– Хорошо, с Гамборой, – согласился Штубер.

– Соблазните его тем, что подготовка зомби-диверсантов может стать его отдельным проектом, под который будут выделены деньги, а возможно, появится и секретная зомби-диверсионная лаборатория.

– Но для подготовки этих диверсионных зомби понадобится специальная программа, которая должна соединять в себе опыт подготовки обычных диверсантов с поправкой на зомби.

– …Доктора Мартье слишком далек от диверсионных дел, он представления не имеет об основах подготовки диверсантов. А тем более – диверсантов зомби. Поэтому предоставим ему возможность заниматься приготовлением зомби-яда и превращением пленников в зомби. Все равно ничем иным увлекаться он не желает, ссылаясь на «законы мастеров вуду».

– Хотите сказать, что Гамбора – полная противоположность ему?

– Полной противоположностью он быть не может, поскольку тогда он не стал бы учеником доктора Мартье. Но что его действительно отличает от учителя, так это склонность к экспериментаторству.

– В таком случае останавливаемся на Гамборе, – решительно заявил Штубер.

– Кстати, программы подготовки зомби-шахтеров и зомби-охранников готовил именно он.

– Значит, наш выбор правильный. Прежде всего, зомби-диверсант не имеет права знать, что он – зомби. И ни в коем случае не должен употреблять этот термин. Да, пойманного диверсанта контрразведка русских смогла бы в какой-то степени «разговорить». Но лишь в том случае, когда там поймут, что перед ними – зомби. А понять, с чем они столкнулись, русским контрразведчикам будет непросто, ведь до этого с подобными полулюдьми встречаться им не приходилось.

19

Проходя мимо одного из залов, дверь в который оставалась приоткрытой, Гиммлер вдруг заметил профиль фюрера. Неслышно вернувшись на два шага назад, он остановился в проеме.

Двойник Гитлера не заметил его. Он стоял в противоположном конце помещения, сложив руки на груди и глядя в пространство между готически скроенным окном и витиевато выстроенным старинным камином.