Восток – дело тонкое…

Кстати, звёзды в долинах Средней Азии были действительно с желтоватым оттенком, которого больше нигде, даже в Крыму и на Кавказе я не видел. При подъёме в горы свет звёзд постепенно терял жёлтый налёт, а сами они зрительно начинали увеличиваться в размерах. Одновременно возрастало и количество различимых глазом небесных светил. А с определённой высоты всё небо было усеяно таким неисчислимым количеством звёзд, которого я больше нигде и никогда не видел. Отдельные звёзды среди огромного плотного скопления их на окраине нашей Галактики с подъёмом в горы сливались в сплошной светящийся яркий шлейф Млечного пути.

В такие расслабляющие душу вечера хотелось «петь и пить со страшной силой», хотелось влюбляться, хотелось обнять всех окружающих, хотелось, чтобы все вокруг были счастливы! Казалось, что уж здесь-то ничего плохого просто быть не может, потому что, если не быть счастливым в такой обстановке, то – в какой же!?

Вспоминая эти далёкие несколько месяцев жизни, в посёлке Разведчиков, никак не могу понять, как можно воевать, убивать друг друга в таких благодатных местах, специально созданных природой для безбедной жизни людей!? Ну, нет, и не может быть ничего значительнее бесценнее жизни человека, его бессмертной души со счастливыми и – не очень переживаниями! Звёздного неба, пения сверчков, душного ароматного воздуха и других внешних составляющих счастья здесь хватит на всех. Если уж в таких местах быть недовольным жизнью и убивать себе подобных за какие-то выгоды, то, что прикажете делать обитателям районов с суровыми, а порой и невыносимыми условиями существования? Например, людям, заселившим районы Крайнего Севера. Назвать нахождение там «условиями жизни» можно с большой натяжкой, то есть весьма и весьма условно!

Как ни странно, но одни из самых ядовитых змей планеты тоже водятся именно здесь, в Средней Азии. Да и другие районы их обитания на Земле обычно далеко не обделены солнцем и теплом и благоприятны для всего живого, в том числе и для человека. Неужели же солнце, всегда радовавшее меня на продолжении всего полевого сезона в Таджикистане (да и на протяжении всей жизни), побочно способствовало накоплению сильнейшего змеиного яда и злобной непримиримой агрессии!? Причём, синтезировало оно эту адскую смесь не только в некоторых видах «гадов ползучих» – пресмыкающихся – ядовитых змеях, но и в отдельных индивидуумах «двуногих, прямоходящих» – в некоторых людях радикальных мировоззрений!? Среди них существуют даже такие, которые готовы себя взорвать, только чтобы окружающим тоже было плохо!

В один из обычных летних вечеров я выпил ударную дозу вина и несколько опьянел. Валерий Валерьянович был сильным, решительным человеком. Он не очень утруждал себя подбором слов в беседах с людьми. Ещё бы, он был начальником гидрогеологической партии, которая являлась основным предприятием в посёлке Разведчик, то есть, он был первым человеком в поселке! И его мало волновало, обидит он кого-нибудь своими высказываниями или нет. Внимательно посмотрев на меня (кстати, он тоже не был трезвым), в присутствии всей честной компании, сообщил: «В питие спиртного ты – кутенок!». Зря он это сказал!

Две-три секунды осознавал, что сказано. А как только смысл произнесённой фразы дошёл, тут же, не спеша, одной рукой, сгрёб все бокалы, кружки, пиалы с вином, тарелки и чашки с закуской, и, собственно, саму бутыль вина и бутылки шампанского с импровизированного столика, состоящего из нескольких, вплотную составленных табуретов, прямо на пол. Под аккомпанемент падающих и бьющихся пиал, стаканов, бутылей и звон вилок, ложек и прочей мелочи, слегка приподнявшись и чуть наклонившись вперёд, вежливо сказал Валерию Валерьяновичу: «Я не желаю больше видеть Вас у себя, ни сейчас, ни позже!». Кудасов был сильно огорчён и даже слегка ошарашен таким поворотом вечера. Думаю, он раскаивался в своём неосторожном высказывании, но слова были произнесены, и он не нашёл ничего лучшего, как уйти домой. Человек-то он был хороший и порядочный, да абсолютная власть его немного испортила. Однако иногда получаемые по носу щелчки (подобные выданному мной), на время приводили в чувство Валерия Валерьяновича. Тогда он и других начинал считать людьми. Правда, не всех, а только тех, кто этого хотел, добивался и заслуживал.

Таня большая решила, что я не в себе, мало что соображаю, и принялась выговаривать, хлопая меня по щекам, Несмотря на мою заторможенность, сделать это она успела только два раза, после чего я огорчился, встал и молча посмотрел на неё. Ничего хорошего в этом взгляде она не заметила. Надела на лицо бледный вид, вскрикнула «ой!», и, не поворачиваясь ко мне спиной, энергично стала передвигаться задом наперёд к двери (в народе такой способ передвижения называется «раком»), пока не оказалась за ней. А дальше гулко гремя туфлями, быстро пробежала по дощатому полу куда-то далеко и надолго (пока я не лег спать, а угомонился я в этот вечер не скоро).