Вот это попадос!

— Предположу, что они, как вампиры, боятся солнечного света, — отозвалась я, наблюдая за лианами, открыто расположившимися на кустах вокруг поляны. — В лесу солнечные лучи почти не доходили до земли через густые заросли.

Наша же поляна была залита солнечным светом, но это ненадолго.

— Не знаю, кто такие вампиры, но если дело только в свете, то у нас серьезные проблемы, — констатировал очевидное Луаронас, глядя, как тени от вечернего солнца становятся всё длиннее и лианы постепенно подползают к нам. — Мы в ловушке, — заключил он.

Я положила ему на плечо руку, которую эльф не стал убирать. Ульт подполз к нам вплотную, привалившись боком. Вот так мы сидели, прижавшись друг к другу, ожидая неминуемого наступления темноты, с приходом которой придется принять заведомо проигрышный бой. Продержаться всю ночь против казавшихся бесконечными растений — это из разряда фантастики, и никто из нас не верил в положительный исход. Мне же, неуязвимой для магии, из–за чего меня обходили стороной даже лианы, почему–то было хуже всего. Жить и знать, что по моей дурости погибли два боевых товарища, — худшее наказание из возможных. Но и придумать выход из лесной западни не удавалось…

А закат между тем неотвратимо приближался.

Глава 7. Новые открытия

— Луаронас, а ты вообще знаешь, что это за тентакли?

— А что такое «тентакли»? — не понял меня эльф.

— Вот эта напавшая на нас гадость. Может, тебе что–нибудь о ней известно? — с надеждой спросила я.

— Нет, вообще никогда о подобном не слышал. Наверное, какие–то паразиты, которые присосались к растекающейся вокруг эльфийской магии. И старые деревья, лишившись нормальной подпитки, начали засыхать. Только что с этим делать и как бороться… — эльф отрицательно покачал головой.

— Ульт, ну почему ты не дышишь огнем? — в сердцах спросила я. — Сейчас бы выжег здесь все!

И сказав, поняла.

— Огонь, нам нужен огонь! Если они боятся света, то и огня, скорее всего, тоже! К тому же любые растения горят.

— Где нам взять столько дров? — Луаронас огляделся. — С тем, что есть, мы долго не продержимся.

— Что–нибудь придумаем, — отмахнулась я. — Главное — начать. Еще немного, и солнце совсем зайдет.

Мы натаскали мелких палок, что подобрали на поляне, боясь подходить близко к краю и стараясь держаться подальше от тени. Рядом положили сменную одежду, чтобы, если уж ничего не останется, использовать в качестве топлива ее. К первым сумеркам мы разожгли костер без помощи магии: эльфы снабдили нас специальным маслом и кремнем. Всё это время в кустах слышался шорох, то и дело темные гибкие щупальца показывались среди листьев, будто следя, что именно мы затеваем. От такого сложно абстрагироваться, еще сложнее не паниковать и стараться что–то придумать в ситуации, близкой к безвыходной. Мне, например, очень хотелось начать извиняться перед Луаронасом и Ультом за то, что втянула их во всё это, но я запретила себе подобную слабость. Никаких извинений, сожалений, прощаний. Мы выживем и выберемся, а потом еще долго со смехом будем вспоминать наш первый настоящий бой, и никак иначе.

Но Луаронас прав, огня нам надолго не хватит: валявшиеся на поляне палки и хворост с натягом позволят нам продержаться полчаса–час. Нужно что–то еще. Поняв, что придумать самой ничего не удастся, — не представляю, как сражаться с таким противником, — я решила прибегнуть к проверенному средству. Если уж духи предков мне благоволят, ведут и направляют, то пусть и помогают в трудную минуту. Я села перед костром, сосредоточившись на огне, стараясь что–то почувствовать, нащупать, найти. Я должна, у меня важная миссия, а еще двое ни в чем не повинных жизней, которые мне доверились. И я потянулась к огню.

Пламя вспыхнуло, будто в него плеснули керосин, но я не отдернула руки, а только вдохнула полной грудью, вбирая воздух и горячий дым в легкие, задержала дыхание и выдала первый звук.

— Э–э–эй–ей, — протянула я. — Э–э–эй–ей, — уже громче. — Э–э–эй-я! — и хлопнула в ладоши.

Мой хлопок отразился по всей поляне, эхом пронесшись по кругу.

— Эйё–хей! — повторила я и встала.

Внутри меня всё кипело и жгло: казалось, огонь, что горел передо мной, попал со вздохом внутрь, разогнав поселившиеся страхи и сомнения, а теперь рвался наружу странной песней без слов.

— Ей–ё–ей, — выкрикнула я и снова хлопнула.

И тень, что была позади меня, раздвоилась.

— Ей–ё–ей, — второй крик — и каждая тень расползлась еще надвое.

И с каждым моим новым кличем, с каждой нотой, с каждым звуком теней становилось всё больше — меня становилось всё больше. Скоро на поляне стояло множество теней — как отражения, как войско, окружившее плотным кольцом. Но мы не могли стоять, нам нужно двигаться.