Вот это попадос!

А посмотреть было на что. Весь зал походил на поле боя, каким, собственно, несколько минут назад и являлся: разбитые в щепки стулья, прожженные столы и стены, расколотая посуда, всё перевернуто вверх дном. Ужас да и только. Жаль, оценить получилось только у меня: кое–кто ушастый испытывал совершенно другие эмоции, и раскаянию среди них места не нашлось.

— Видела, видела, как я их, а? Нет, ты видела, скажи? — теребил меня Луаронас.

— Лучше молчи, ладно?

Почему–то захотелось прибить эльфа, да и дубина в руках так удобно лежала. Сделав вдох–выдох, я повесила от греха дубину на пояс и стянула с худого темноэльфийского пальца то самое кольцо. Пришло его время, однозначно.

— Держите, — протянула я драгоценность хозяину, — этого с лихвой должно хватить, чтобы покрыть убытки, а на сдачу соберете нам еды в дорогу. Учтите, с нами очень прожорливый дракон. На сытный и вкусный завтрак мы тоже рассчитываем.

— Подожди, ты что ему дала? — встрепенулся Луаронас. — Мое кольцо! Да меня за него убьют!

— Когда это еще будет, твой Сармандагар далеко, а я прямо здесь, рядом и очень злая. — На самом деле я была уставшая и хотела быстрее разделаться со всем этим. — Можем сережки твои отдать.

— Нет! Но и кольцо нельзя!

— Думаю, вы меня поняли, — кивнула я хозяину заведения и закинула эльфа на плечо.

Луаронас очень упорно вырывался, но я больше не собиралась его отпускать. Всё, на сегодня хватит, да и на завтра. Думаю, даже на всю последующую неделю подобных выкрутасов достаточно. Я бы и от формулировки «до конца нашего пути» не отказалась — но, боюсь, это из разряда несбыточного.

— Ты меня головой вниз несла, мне теперь плохо, — застонал Луаронас, когда я сгрузила его на кровать в своей комнате: оставлять эльфа одного без присмотра не решилась.

— Ничего, к утру оклемаешься.

Я отмахнулась и пошла в комнату эльфа (мы же шиканули и сняли раздельные!), чтобы забрать его тюфяк — или на чем они здесь спят — с бельем. Когда вернулась, темный мирно посапывал в обнимку с моей подушкой: и не скажешь, что совсем недавно чуть не поджарил здесь всех и вся.

Пожалев горемыку и устроившись на полу, я начала жалеть себя: послали же духи спутничков! Мне всё больше начинает казаться, что без этой парочки я бы быстрее и с меньшими потерями добралась до Авардона, но не отправлять же их теперь назад? Привыкла уже к своей странной компании. Но на будущее однозначно учту: если еще раз у меня встанет выбор брать деньгами (или их вещным заменителем) или натурой (в любом смысле) — точно надо брать деньгами, не прогадаю!

Балансируя на грани сна и яви, я очень надеялась во сне увидеть своего прекрасного незнакомца. С той злополучной ночи, когда на нас напала Мишкина мама, он так мне ни разу и не приснился. Сны приходили самые обычные и благополучно забывались, рассеиваясь в подсознании. Я же каждый вечер ждала и надеялась, но вновь просыпалась утром ни с чем, и это, признаюсь, также не улучшало моего настроения. Но эльфу с драконом я старалась ничего не показывать. Странная ситуация: человек из моих снов то ли реальный, то ли нет, да еще непонятно каким образом в пустом мире оказавшийся; я в еще более непонятной ситуации — то ли еще человек, то ли орка, в чужом мире и чужом теле. На что здесь можно надеяться? На чудо? Нет, пожалуй, чудес мне хватает — хочется теперь чего–то рационального или хотя бы надежного. А кто у нас в этом мире самые надежные?

— Духи предков, вы знаете мою просьбу, вам же не сложно, правда? — тихонько произнесла я вслух. Мысли мыслями, но так оно надежнее.

Я удобнее улеглась, насколько это возможно на полу на жесткой подстилке, надеясь, что слова будут услышаны, — ведь если даже мои чувства и желания доходили до адресатов, то слова точно должны. В этом сне мы обязательно встретимся.

Я снова в степи, но в другой — не такой, как в последний раз. Выжженная трава рассыпается прахом под ногами, земля растрескалась и стала похожа на камень, прямо передо мной — сгоревшие юрты, от которых остались одни остовы из глины, пережившие огонь. Я медленно иду по тому, что совсем недавно являлось поселением орков. Вот лежит котел, точь–в–точь как тот, который я утопила в речке, только оплавленный и разукрашенный цветами побежалости в причудливый переливающийся узор. Стоя на корточках, осторожно касаюсь одной из юрт — точнее, ее остатков, в которых валяются закопченные косточки и камешки — амулеты, что некогда ее украшали. Оставшаяся на руках сажа почему–то напоминает запекшуюся кровь.

— Здесь нет твоей вины, — сказал мне мой желанный гость, и я прекрасно знала, что он прав.

Только почему всё равно так больно?

— Они получили приказ срочно нападать, стоило мне появиться в этом мире. Они спешили схватить меня?

Кивок и вздох стали мне ответом.

— Ты с самого начала, с самой первой встречи знал, что мое племя уничтожили из–за меня?

Он снова кивает и отводит глаза.

— Так почему не сказал? — Я не хочу, но почему–то обвиняю его — тоже, в общем–то, ни в чем не виноватого.

— Ты бы предпочла узнать всё сразу? В новом мире и в новом теле тебе стоило сначала немного освоиться.