Вот и кончилось лето

Она положила сумочку на лавочку, встала, решительно подошла к песочнице.

— Эй, молодой человек! — она цепко ухватила парнишку за плечо. — Ну-ка, встал! Ты кто такой? Чей будешь?

— Чего тебе, тётка? — огрызнулся тот. — Отцепись, сказал!

Он рванулся, но безуспешно. Тётя Маша его удержала.

— Не тётка, а гражданин полковник милиции! — отрезала она. — Ясно тебе, шантрапа?

Парнишка опять рванулся, извернулся, вырвался из ее рук (кажется, тётя Маша всё-таки нарочно ослабила хватку, позволив ему вырваться) и бросился бежать.

— Не дай бог еще раз тебя здесь увижу! — вдогонку крикнула она.

— Ты с уголовниками не пересекался последнее время? — тётя Маша вернулась к подъезду, села рядом. — Этот гражданин определенно из уголовной среды.

— Нет, — соврал я. Не говорить же ей про вчерашнюю стычку, в результате которой Грач отхватил от меня «проклятье». Тем более, что я им поставил блок на воспоминания обо мне.

Кстати, интересно было бы узнать, что там сотворил барабашка в квартире у Замятных. Целую ночь куролесил, а утром вернулся и по команде уснул в коробочке.

— Ты повнимательней будь, — посоветовала тётя Маша. — И замки смени. А лучше всю дверь целиком.

Глава 29 Инфекционная больница № 3. Палата интенсивной терапии.

Вокруг кровати, на которой лежал молодой парень, накрытый до шеи простыней, стояли три врача.

— Ну, что коллеги? Осмотрели? — сказал один из них. — Пойдемте, обсудим.

Парень открыл глаза, застонал.

— Сестра! — позвал врач. — Сделайте ему укол димедрол с анальгином.

В палату зашла медсестра — в повязке, резиновых перчатках, наглухо застегнутом белом халате. Она откинула простыню и, едва сдерживая рвотный рефлекс, воткнула шприц в плечо. Пользуясь тем, что врачи вышли, она не стала смазывать место укола спиртом, быстро накинула простыню обратно и вышла. В палате стоял смрадный тошнотворный дух, который совсем не становился слабее, несмотря на открытое окно.

Врачи зашли в ординаторскую.

— Ну, какие будут идеи насчет диагноза? — спросил первый врач. Он снял маску, достал сигареты, закурил, выдыхая воздух в открытое окно.

— Я видел нечто подобное, — сообщил второй, пожилой, тоже доставая сигареты. — В Свердловске три года назад. К нам в областную больницу привезли облученного с АЭС. Вот у него почти такой же вид был — кожа гнила и слезала клочьями… Но здесь…

— У него еще перелом челюсти, — сообщил первый врач. — В двух местах. Сделали рентген, обнаружили. Хотели поставить сетку, но отказались. Смысла нет. Умирает парнишка.

— Его переводить надо в ОКБ, в ожоговую. Насколько я понял, случай совсем не заразный.

— Не заразный, — согласился первый врач. — Человек гниёт заживо. Причину установить невозможно.

— А сам он что говорит?

— Уже ничего. Первое время пытался что-то сказать, но со сломанной челюстью особо не поговоришь. Удалось только выяснить, что месяц назад прибыл из мест заключения, сидел за разбой, нигде не работает. Только паспорт успел получить.

— Ну, а смысл тогда что-то делать? — цинично хмыкнул третий врач. — Болячка не заразна. Лечению не поддается. Этот ЗэКа подхватил её на зоне, скорее всего, а сейчас болезнь активизировалась. Больной умирает. Мы ему помочь не в силах.

— Тогда так и запишем, консилиум пришел к выводу, что болезнь вызвана радиоактивным облучением, — предложил первый врач. — Другие предложения есть?

— Странно как-то, — сказал, затягиваясь сигаретой, второй. — Ни с того, ни с сего… А кто скорую-то вызвал?

— Друзья его. Причем из-за перелома челюсти и, очевидно, сотрясения мозга. А в скорой обнаружили прогрессирующие язвы по всему телу.

— Из-за такого диагноза придется ставить в известность органы… — заключил третий врач. — Радиоактивное заражение это серьезно. Надо что-то другое…

— Давайте напишем признаки ожога кислотой или щелочью? — предложил первый. — Типа, диагноз установлен консилиумом врачей. В любом случае ночь он не переживет, перевозить смысла нет. Да и проверять никто не будет. Ну, что ж? Распишемся в собственном бессилии… Ну, бывает…

— Согласен! — кивнул второй.

Выходя из ординаторской, второй врач задумчиво вполголоса, словно сам с собой, сказал:

— Говорят, что когда ведьма проклятье накладывает, то вот так же человек заживо гниёт.

— Какая ведьма? Какое проклятье? — отреагировал первый врач. Слух у него оказался отменный.

— Да, нет, это я так…

Глава 30 Сюрпризы разные и не всегда приятные.

Моя новая кожаная куртка привела в восторг maman и вызвала чувство жуткой зависти у друзей.

— Только вечером по поселку не ходи в ней! — хмуро посоветовал Андрюха. — Снимут враз! По голове сзади зарядят, пикнуть не успеешь.

При этом он прищурил левый глаз, словно прицеливаясь, как будто уже собрался «заряжать» сам.

Он только что вернулся из Москвы, радостный и довольный, как и его мать. Еще бы! Диагноз не подтвердился. Врачи только разводили руками — нету диабета…

— А где твои «Ли»? — спросил Мишка. — Которые мы пошили?