Вот и кончилось лето

— В стирке, — хмуро ответил я и соврал. — Упал в них неудачно. И батник испачкал и порвал, и джинсы изгваздал. Обидно!

— Еще бы, — согласился Андрюха. — За батник-то сколько отдал?

— Четвертной и первый раз надел. Прикинь?

— А куртяк где срубил?

— Случайно сегодня в ЦУМе выбросили, — соврал я, — а я рядом оказался. Всего 80 рублей.

— Класс! — согласился Андрей.

Мишка молчал, загадочно хмыкая. Наверное, догадался, про какой «ЦУМ» я говорил. Мы дошли до клуба, посмотрели афишу. Сегодня вечером в клубе объявлен показ мелодрамы «Любовь моя. Печаль моя», производства СССР-Турция.

Мишка мрачно выдал:

— Пойдём, всплакнём?

— Пойдём, только домой, — отозвался Андрюха.

— То-то они на остановке афишу не выставили, — заметил я.

— Выставили, — возразил Андрюха. — Только наверняка народ сразу сорвал.

Сначала проводили Андрея, потом Мишку. С ним я посидел на лавке недалеко от его дома. Мишка закурил, традиционно спросив у меня:

— Будешь?

Я так же традиционно отмахнулся:

— Нет!

— Андрэ какой довольный ходит, — задумчиво выдал Мишаня после очередной затяжки. — Хорошо ты с ним…

Он ткнул рукой в куртку:

— Фарца?

— Фарца! — согласился я. — Двести.

— Нормально, недорого…

Домой я шел в гордом одиночестве. У самого подъезда меня рванули за рукав:

— Э, пацан, не спеши!

Мысленно в очередной раз обругал себя за отсутствие предусмотрительности и одновременно наложил «каменную кожу». Обернулся. Передо мной стоял давешний парнишка, которого шуганула тётя Маша. Какая-то крысиная мордочка — мелкие глазенки, острый длинный нос, узкие губы, над ними узенькая щеточка усиков.

По возрасту лет 20, ниже меня ростом и какой-то невзрачно дохлый. Про таких говорят, мол, «соплей перешибешь». Но вот вел он себя непонятно вызывающе. И вертлявый какой-то.

— Слышь, пацан, не торопись! — он цыкнул и демонстративно сплюнул мне под ноги. — С тобой уважаемые люди поговорить хотят.

Я сдернул его руку с плеча, завернул её ему за спину, рванул вверх. Парнишка взвыл, заорал:

— Ты что делаешь, гад? Отпусти, больно!

Я ударил его в сгиб колена сзади. Он рухнул на колени.

— Кто тебя послал? Говори!

— Задолбал ты! — парень чуть не плакал. — С тобой по-хорошему встретиться хотят, поговорить! Чё ты творишь-то, гад?

Я ослабил хватку, потом чуть поддернул руку вверх.

— Кто?

— Дядя Шалва! Шалва! А! — заорал он.

Дверь подъезда распахнулась. В домашнем халате, растрепанная выскочила тётя Маша с увесистой деревянной скалкой в руках. В умелых руках такая скалка, как дубинка… Увидев нас, она замерла, хмыкнула, хихикнула:

— Я думала, тебя поймали. А это ты поймал. В «02» позвонить?

— Не надо, — простонал парнишка. — Я ж ничё не сделал. Я только передать хотел!

Я отпустил его, шагнул назад, чтобы в случае чего можно было развернуться. Тётя Маша поглядела на ноющего парня, махнула рукой и ушла.

— Говори! — приказал я.

Парень выпрямился, посмотрел на меня, бросил:

— Ну, сука, ты еще пожалеешь!

И бросился бежать. Я пожал плечами — кто такой Шалва? Без понятия совершенно!

На следующий день с утра я побаловал maman настоящим кофе. Намолол, засыпал в турку две чайных ложки. По квартире поплыл такой запах, что maman выскочила из ванной, обёрнутая полотенцем, повела носом:

— Это что? Настоящий кофе?

Она взяла чашку, с минуту наслаждалась запахом, сделала глоток:

— Божественно! Антошка, ты не перестаёшь меня удивлять!

Допив кофе, обняла меня:

— Спасибо! Это было так вкусно!

И опять: она — на остановку, я — на стадион. Зарядка уже вошла в привычку. Опять круги по стадиону вдоль футбольного поля, турник, брусья. И, конечно же, Светка Быкова, без чьих шуток я уже стал скучать. На этот раз Светка долго молчала и только, когда я попрощался с ней, собираясь домой выдала:

— А у тебя горячая вода есть?

— У меня и кофе есть! — отозвался я.

— Я серьёзно, Тоха! — Светка нахмурилась. — У нас до сих пор никак воду включить не могут.

— Есть, — я перестал улыбаться. — У нас колонка.

— Я к тебе зайду чуть позже? — Светка испытывающе посмотрела на меня.

— Запросто. Заходи! — и я побежал домой.

Возле дома меня ждал еще один сюрприз. У подъезда стояли два мужика. С такими вечером встретишься, всю жизнь заикаться будешь. Один чем-то напоминал бульдога, то ли щеками-брылями, то ли выдающейся нижней челюстью. Второй был чисто питекантроп — низкий лоб, жидкие черные волосики и длинные волосатые руки чуть ли не до колен. И оба татуированные, словно картинная галерея!

Мужики кого-то ждали. Почему-то я сразу понял, что этот «кто-то» не кто иной, как я. А не соседка тётя Маша, и даже не дед Пахом.

От этой мысли я не выдержал, засмеялся — представил себе, как тётя Маша лупит этих «гавриков» скалкой или дед Пахом костылем…

Мужики стояли по обеим сторонам подъездной двери. Когда я попытался пройти мимо, в дверь, они вроде как неожиданно и ловко подхватили меня под руки и попытались куда-то отвести. Только «неожиданно и ловко» — это было по их мнению. Я нечто подобное ждал, успел наложить на себя «каменную кожу», а в опущенных руках уже ждали «старта» импульсы «некросилы». Не очень сильные, чтоб их шаловливые ручонки отсушить-парализовать не надолго.