Вот так мы теперь живем

Бедняжка Руби на миг онемела от унижения. Тетя переоценила ее характер и думала, что Руби начнет трясти дверь или полезет через ворота. Миссис Питкин немного побаивалась Руби, не считая себя вправе командовать ей, как прислугой. Она твердо решила стоять на своем – не отдавать ключи, лежавшие у нее в кармане, и все же боялась расплакаться, если Руби начнет бушевать. Однако Руби была раздавлена. Любимый будет ждать, а она не придет на свидание!

– Тетя Питкин, – взмолилась она, – выпусти меня только на этот раз.

– Нет, Руби, так не годится.

– Ты не понимаешь, что делаешь, тетя, правда. Ты меня погубишь. Дорогая тетечка Питкин, пожалуйста! Я больше никогда не попрошу, если ты против.

Такого миссис Питкин не ожидала. Ей очень хотелось уступить. Однако мистер Карбери говорил так ясно!

– Нет, Руби, так нельзя, и я этого не позволю.

– Так я… под арестом? Что я такого сделала, чтобы сажать меня под арест? У тебя нет права меня запирать.

– У меня есть право запирать собственный дом.

– Тогда завтра я уйду.

– Тут я ничего поделать не могу, душенька. Завтра, если решишь уйти, дверь будет открыта.

– Тогда почему не отпереть ее сегодня? Какая разница?

Миссис Питкин была тверда, и Руби, заливаясь слезами, ушла к себе в мансарду, после чего миссис Питкин вновь постучала к миссис Хартл.

– Она ушла спать.

– Рада слышать. Я никакого шума не слышала.

– Да, миссис Хартл, все прошло тише, чем я ждала. Но она немножко расстроилась. Бедная девочка! Я тоже когда-то была молодой, и гулять ходила не меньше других, и на танцы тоже – только всегда с матушкина ведома. У нее, у бедняжки, нету матери, да и отца почитай что нету. И она вбила себе в голову, будто такая хорошенькая, что знатный джентльмен на ней женится.

– Она и впрямь хорошенькая!

– Да только что такое красота, миссис Хартл? Она не толще кожи, как говорит нам Писание. И чего такого в Руби, чтобы знатный джентльмен на ней женился? Она говорит, что завтра уйдет.

– А куда?

– Просто в никуда. За своим джентльменом – и вы понимаете, что это значит. Вы сами скоро выйдете замуж, миссис Хартл.

– Не будем об этом сейчас, миссис Питкин.

– И у вас это уже второй раз, так что вы знаете, как такие дела делаются. Ни один джентльмен на ней не женится из-за того, что она за ним бегает. Умная девушка устраивает так, чтобы джентльмен за ней бегал. Я так считаю.

– Вы не думаете, что тут должно быть равенство?

– Все равно нельзя девушкам так бегать за джентльменами. Джентльмен ходит где хочет и говорит что угодно. В мое время девушки были не такие. Но может, я старомодна, – сказала миссис Питкин, думая о новой свободе.

– Думаю, теперь девушки самостоятельнее, чем раньше.

– Намного, миссис Хартл, намного. Говорят, что милуются с одним, милуются с другим – прямо при отце с матерью, говорят. Мы в молодости тоже так делали – да только не так.

– Вы миловались втихомолку.

– Все равно, я думаю, мы замуж выходили быстрее. Когда джентльмену труднее своего добиться, он больше это ценит. Но если вы бы согласились поговорить завтра с Руби, она бы вас послушалась. Я не хочу, чтобы она уходила на улицу, пока не найдет чего-нибудь приличное. А к ее молодому человеку идти – все равно что на панель.

Миссис Хартл пообещала, что поговорит с Руби, хотя невольно подумала, что задача совершенно не для нее. Она не знает эту страну. У нее нет тут никого знакомого, кроме Монтегю, – и она бегала за ним так же бесстыдно, как Руби за своим кавалером. Кто она такая, чтобы давать советы другой женщине?

Свою записку Полу миссис Хартл так и не отослала, но по-прежнему хранила ее в бумажнике. Иногда она думала, что отправит письмо, иногда – что не откажется от последней надежды, не испробовав все средства. Возможно, еще удастся пристыдить его так, что он на ней женится. Из Лоустофта миссис Хартл вернулась в понедельник и самым кротким голосом изложила миссис Питкин какую-то банальную отговорку. Там было слишком ветрено, слишком холодно… и ей не понравилась гостиница. Миссис Питкин очень радовалась, что жилица снова дома.

Глава XLIX. Сэр Феликс готовится к путешествию

Сэр Феликс, когда он обещал Руби встретиться в мюзик-холле во вторник, уже условился с Мари Мельмотт, что они отплывают в Нью-Йорк в ближайший четверг. Для этого в среду ему надо было сесть на поезд до Ливерпуля. Однако он не видел причин, отчего бы напоследок не поразвлечься и не сказать прощальное словцо бедной крошке Руби. Все детали путешествия они с Мари (при участии Дидон) согласовали в воскресенье в саду на Гровенор-сквер, где влюбленные снова встретились в часы утренней службы. Сэр Феликс был изумлен, насколько все подготовлено.

– Ты должен выехать вечерним пятичасовым поездом. В Ливерпуль он приходит в десять пятнадцать. На вокзале есть гостиница. Дидон купила нам билеты на имя мадам и мадемуазель Расин. У нас с ней будет каюта на двоих. Тебе надо завтра же взять билет на пароход. Дидон узнала, что мест еще много.

– Хорошо-хорошо.