Вот так мы теперь живем

Мистер Лонгстафф тем временем перешел от скуки к нетерпению, от нетерпения к досаде, от досады к возмущению. Несколько раз он обращался к Майлзу Грендоллу, но у того всегда находился ответ. Канадская депутация намерена разрешить вопрос сегодня же утром, поэтому не уходит. А сэр Грегори Грайб проявляет исключительную даже для банкира настойчивость. Банк не может определить завтрашнюю учетную ставку, не посоветовавшись с мистером Мельмоттом, а это дело страшно канительное. Поначалу мистер Лонгстафф был ошеломлен, какие люди приходят к мистеру Мельмотту, но, по мере того как росла досада, пиетет его перед депутацией и сэром Грегори Грайбом уменьшался, а когда к досаде присоединился голод, он решил, что не ставит их ни во что. Разве он не мистер Лонгстафф из Кавершема, заместитель лорда-наместника графства, привыкший есть свой ланч ровно в два пополудни? После двух часов ожидания ему подумалось, что он хочет всего лишь получить свое и не станет сидеть тут голодный даже ради всех мельмоттов Европы. Еще ему подумалось, что этот несносный проныра, мистер Скеркум, точно влезет в дело, и тут уж неприятностей не оберешься. Тогда он попытался в четвертый раз найти Грендолла. Однако Майлз Грендолл тоже не любил пропускать ланч, и посему один из младших клерков объявил, что мистер Грендолл занят чрезвычайно важным делом с мистером Мельмоттом.

– Тогда передайте, что я больше ждать не могу, – сказал мистер Лонгстафф и в ярости вышел вон.

В дверях он столкнулся с мистером Мельмоттом.

– Ах, мистер Лонгстафф! – воскликнул великий финансист, хватая его за руку. – Вас-то я и хотел видеть.

– Я прождал в вашей приемной два часа, – объявил сквайр Кавершема.

– Ай-ай-ай! И мне ничего не сказали!

– Я говорил с мистером Грендоллом раз пять.

– Да… да. И он положил мне на стол бумажку с вашим именем. Теперь вспоминаю. Мой дорогой сэр, я о стольком сразу думаю, что не могу все упомнить. Вы на заседание совета? Туда уже пора идти.

– Нет, – ответил мистер Лонгстафф, – я не могу задерживаться в Сити.

Жестоко, когда председатель, только что поевший в Сити, приглашает на заседание человека, настолько истерзанного голодом.

– Меня затащили в Английский банк, и я ничего не мог поделать, – ответил Мельмотт. – А когда они меня к себе залучат, от них уже не вырваться.

– Мой сын хочет получить деньги за Пикеринг, – сказал мистер Лонгстафф, буквально хватая Мельмотта за грудки.

– Деньги за Пикеринг! – повторил Мельмотт, делая вид, будто слегка засомневался в чем-то очень малосущественном. – Их разве не заплатили?

– Безусловно нет, – ответил мистер Лонгстафф. – Разве что сегодня утром.

– Там что-то было, сейчас не вспомню. Моими личными делами занимается мой второй кассир, мистер Смит, и я сразу выбрасываю их из головы. Боюсь, сейчас он на Гровенор-сквер. Дайте-ка подумать… Пикеринг! Там не было какого-то вопроса с закладной? Я уверен, там было что-то с закладной.

– Конечно, там была закладная, но это всего лишь означает три платежа вместо двух.

– Но там случилась какая-то неизбежная заминка с бумагами… что-то связанное с закладной, я точно помню. Впрочем, вам не следует себя этим утруждать, мистер Лонгстафф.

– Дело в моем сыне, мистер Мельмотт. У него собственный поверенный.

– Все молодые люди такие – вечно торопятся получить деньги, – рассмеялся Мельмотт. – Да, теперь я вспомнил. Должны быть три платежа – один вам, один вашему сыну и один банку-кредитору. Я завтра сам поговорю с мистером Смитом. А вы скажите сыну, чтобы не беспокоил своего поверенного. Он только зря потратит деньги – юристы берут очень дорого. Так вы не идете на заседание? Очень жаль.

Мистер Лонгстафф повторил, что на заседание не пойдет. Накануне ему передали крайне неприятный слух – передал по секрету старинный друг, член частного банкирского дома. Друг этот, которого мистер Лонгстафф почитал за самого мудрого и выдающегося из своих знакомых, сообщил, что новый владелец уже заложил Пикеринг на всю стоимость имения. «Учтите, я ничего не знаю, – сказал банкир. – Я лишь слышал от других, но, если так, у мистера Мельмотта совсем плохо с деньгами. Если вы уже получили всю плату, то вас это не касается. Но как-то уж слишком быстро все произошло. Полагаю, он с вами расплатился, иначе не получил бы документов на владение». Мистер Лонгстафф поблагодарил друга и признался, что допустил оплошность. Теперь он шел из Сити в некотором унынии, но все равно слова Мельмотта его обнадежили.

Сэр Феликс Карбери на заседание, разумеется, не пришел. Не было и Пола Монтегю по причинам, читателю известным. Лорд Ниддердейл заявил, что на сегодня устал от Сити, а мистера Лонгстаффа прогнал голод. Таким образом, сегодня председателю помогали только лорд Альфред и мистер Когенлуп, однако благодаря их превосходным деловым качествам все прошло не хуже, чем если бы директора заседали в полном составе. Когда все закончилось, мистер Мельмотт и мистер Когенлуп ушли вместе.

– Мне нужно добыть деньги для Лонгстаффа, – сказал Мельмотт другу.

– Что, восемьдесят тысяч фунтов? До конца недели никак. Даже до следующей пятницы.