Вот так мы теперь живем

И тут дело неожиданно осложнилось. Быть может, маркиз напрасно замахнулся на богатство, несметное по слухам, но какое-то не совсем надежное. Двести тысяч фунтов можно было бы заполучить куда проще. Здесь маячили неисчерпаемые деньги – наследство, которое, возможно, сделает Олд-Рики одним из богатейших аристократических родов. Старик поддался искушению, и вот итог. Девица предпочла другого джентльмена, кроме того, поползли неприятные слухи – не только что деньги добыты нечестным путем, но и что их вообще нет.

Маркиз, впрочем, не любил терпеть поражение. Насколько он сумел выяснить, деньги будут – во всяком случае, обещанные. Значительная сумма – довольно, чтобы спасти мужа от полного краха, хотя далеко не такая, чтобы сделать этот брак блестящим, – и впрямь была уже записана на Мари. Отец, впрочем, вооружился доверенностью, чтобы получать с них доход; тем не менее он действительно переписал эти деньги на дочь, дабы в случае непредвиденных обстоятельств не остаться на мели и, возможно, начать все заново с чистого листа. Разумеется, тогда он не подозревал ни о своем грядущем величии, ни о том, что заплывет в столь опасные воды, где в случае крушения такая сумма не спасет его тонущий корабль. Однако Мари сказала возлюбленному чистую правду. И поверенный маркиза убедился, что, если Мари до замужества сама не отдаст деньги отцу, ее избранник их получит – их наверняка и, возможно, огромное состояние в будущем. Маркиз намеревался не отступать. К приданому Мари добавили Пикеринг. Маркиз попросил депонировать документы на владение поместьем, и мистер Мельмотт пообещал сделать это сразу, как с согласия обеих сторон будет назначен день бракосочетания. Маркиз удовлетворился таким обещанием, несмотря на осторожные советы поверенного. Читатель, наверное, помнит, что страшные опасения, которые, полагаю, смущают и его разум, основаны на фактах, маркизу в то время неизвестных.

И все же у Ниддердейла оставались сомнения. Более всего его останавливал нелепый побег, который Мельмотт объявил решительным пустяком – романтической причудой девицы, которой тоже хочется немного «погулять на воле» перед замужеством. Сэр Феликс, безусловно, с ней не поехал, но кому понравится, чтобы ваша будущая жена убежала с кем-либо, кроме вас? «Уж верно, теперь она его ненавидит, – сказал ему отец. – Да и какая разница, если деньги будут точно?» Маркиз, по всей видимости, считал эту эскападу просто местью его сыну за то, что он обо всем договорился с Мельмоттом, вместо того чтобы ухаживать за ней. Ниддердейл честно признал свое упущение. У девушки оказался куда более сильный характер, нежели он полагал. К вечеру воскресенья молодой лорд решил, что сделает еще попытку. Он ждал, что слива сама упадет ему в рот. Теперь он протянет руку ее сорвать.

В понедельник Ниддердейл пришел в дом на Брутон-стрит к ланчу. Мельмотт и два Грендолла незадолго до того вернулись с Гровенор-сквер; финансист только и говорил что о визите священника. Здесь же были мадам Мельмотт и мисс Лонгстафф, за которой ее подруга леди Монограм должна была вскоре прислать карету, а когда все сели, вошла Мари. Ниддердейл встал и пожал ей руку, – разумеется, будто ничего не произошло. Мари героически сумела произнести несколько самых обычных слов. Положение ее было очень неловкое. Когда девушка убежала с любимым, а родные вернули ее домой, ей некоторое время трудно появляться на людях, но, если девушка убежала без любимого, думая, что он последует за ней, а когда ее вернули, выяснила, что он не двинулся с места, все ее мысли и чувства, уж верно, в полном смятении. Мари, впрочем, держалась мужественно и съела свой ланч, хоть и сидела рядом с лордом Ниддердейлом.

Мельмотт всячески обхаживал молодого лорда.

– Вы когда-нибудь слыхали про такое, Ниддердейл? – спросил он, говоря о визите священника.

– Полоумный, – отрезал лорд Альфред.

– Сомневаюсь. Очень может быть, что его подослал архиепископ Вестминстерский. Почему у них есть архиепископ Вестминстерский, а у нас нет? Я займусь этим упущением, когда пройду в парламент. Там есть епископ, да, Альфред?

Альфред мотнул головой.

– Значит, настоятель. Это я точно знаю, потому что заходил к нему. Он заявил, что не будет за меня голосовать. Я-то думал, все церковники консерваторы. Мне не пришло в голову, что этот малый от архиепископа, иначе я обошелся бы с ним повежливее.

– Полоумный, и ничего больше, – сказал лорд Альфред.

– Жаль, Ниддердейл, вы его не видели. Это было не хуже, чем в театре.

– Полагаю, вы не пригласили его на обед, сэр.

– Чертов обед! Он у меня уже в печенках сидит! – Мельмотт нахмурился. – Альфред, нам нужно туда вернуться. Эти люди ничего не закончат, если за ними не приглядывать. Идемте, Майлз. Дамы, без четверти восемь вы должны быть готовы к выходу. Его императорское величество приедет ровно в восемь, и я должен его приветствовать. Вы, мадам, встречаете посетителей в гостиной.