Вот так мы теперь живем

Дамы поднялись на второй этаж, и лорд Ниддердейл последовал за ними. Мисс Лонгстафф скоро ушла, сославшись на то, что уезжает к своей дорогой подруге леди Монограм. Таким образом, обязанность оставить молодых наедине выпала на долю мадам Мельмотт, и та испытывала ужасную неловкость. После всего, что произошло, она не знала, как встать и выйти из комнаты. Хлопоты последнего времени почти ее доконали. Мадам Мельмотт не радовалась своему величию и, вероятно, не верила в достижения мужа. Сейчас ее долгом было выдать Мари за молодого лорда, и сделать для этого она могла одно – оставить их наедине. Но она не знала, как встать со стула. Она по-французски выразила свою неприязнь к императору и желание весь вечер пролежать в постели. Ниддердейл нравился ей больше всех, кто приходил к ним в дом, и она не понимала, отчего Мари предпочла ему сэра Феликса. Лорд Ниддердейл заверил ее, что общаться с императорами и королями проще простого, поскольку они не ждут никаких слов. Мадам Мельмотт вздохнула, покачала головой и вновь посетовала, что ей не позволят остаться в постели. Мари, набравшись храбрости, объявила, что, хотя императоры и короли в целом ужасны, на китайского императора любопытно будет взглянуть. Тогда и мадам Мельмотт набралась храбрости, встала и направилась прямиком к двери.

– Маменька, куда ты? – спросила Мари, тоже вставая.

Мадам Мельмотт, поднеся к лицу платок, объявила, что ее замучила зубная боль.

– Я посмотрю, чем ей можно помочь, – объявила Мари и быстро пошла к двери.

Лорд Ниддердейл опередил ее и прислонился спиной к двери.

– Это возмутительно, – сказала Мари.

– Ваша матушка ушла нарочно, чтобы я мог с вами поговорить, – ответил лорд. – Отчего вы лишаете меня такой возможности?

Мари вернулась и вновь села на стул. После возвращения из Ливерпуля она тоже много думала о случившемся. Почему сэр Феликс не поехал? Почему не пришел сюда с ее возвращения, не попытался хотя бы ее увидеть? Почему не написал? Уж она бы придумала тысячу способов с ним увидеться. В воскресенье утром она пошла в сад и ухитрилась оставить все ворота открытыми. Он так и не показался. Отец заявил, что сэр Феликс и не собирался ехать в Ливерпуль. Он бушевал из-за денег и громко обвинял сэра Феликса в воровстве. О том, что деньги вернули, он дочери не сообщил. Но даже если сэр Феликс растратил деньги, почему он не нашел в себе мужества прийти и в этом сознаться? Мари могла бы простить все – даже то, что он спьяну проиграл деньги и тем сорвал побег, – если бы только он перед ней повинился. Чего она не могла простить, так это равнодушия – или трусости, из-за которой он не смел показаться ей на глаза. Мари и прежде порой сомневалась в его любви, хотя ухаживал он куда лучше лорда Ниддердейла. Теперь она видела, что сэр Феликс готов от нее отказаться. Без сомнения, она могла бы ему написать, даже несколько раз думала, что напишет. Однако если он ее любит, то придет сам. Мари была готова бежать с любимым, если тот правда ее любит, но вешаться ему на шею не станет. Посему она ничего не делала – только оставила садовые ворота открытыми утром воскресенья.

Но как ей распорядиться своей судьбой? Мари, сама не зная почему, чувствовала, что нынешние бурные события отцовской жизни закончатся каким-нибудь чудовищным катаклизмом. Ни одна девушка так не хотела, чтобы ее взяли замуж и забрали из дому. Если сэр Феликс так и не появится, что ей делать? Жизненный опыт говорил ей, что женихам перевода не будет – пока не случился катаклизм. Ее побег в Ливерпуль их не отпугнет. Впрочем, она думала, что лорд Ниддердейл от нее откажется. Когда отец, тряся ее за плечи, потребовал, чтобы она приняла предложение лорда Ниддердейла, когда тот придет в воскресенье, Мари ответила, что лорд Ниддердейл больше сюда не явится. В воскресенье он не пришел, но вот он здесь, загораживает ей выход из гостиной с явным намерением вновь просить ее руки. Мари решила, что, по крайней мере, ответит ему прямо.

– Я полагаю, лорд Ниддердейл, вам не о чем со мной говорить.

– Почему мне не сказать вам нескольких слов?

– Потому что… О, вы прекрасно знаете почему. И к тому же я уже много раз вам отвечала, милорд. Мне кажется, джентльмен не должен преследовать даму после того, как она сказала, что любит другого.

– Быть может, я вам тогда не поверил.

– Какая наглость! Что ж, поверьте мне теперь. Думаю, мои поступки могли бы вас убедить.

– Вряд ли ваши чувства к нему остались прежними.

– Откуда вам знать, милорд? Почему мои чувства должны были измениться? Знаете ли, бывают непредвиденные случайности.

– Мне не хотелось бы упоминать ни о чем неприятном, мисс Мельмотт.

– Можете говорить о чем угодно. Весь свет знает, что я уехала в Ливерпуль и папенька меня вернул.

– Отчего не поехал сэр Феликс?

– Не думаю, милорд, что вас это касается.

– А я думаю, что касается, и объясню почему. Лучше позвольте мне сразу все сказать.

– Говорите что угодно, но это ничего не изменит.

– Со мною вы познакомились раньше, чем с ним.

– Что это меняет? В конце концов, я со многими познакомилась раньше, чем с вами.