Вот так мы теперь живем

Бедная Гетта провела ужасную ночь. Она не могла бы поверить в такую чудовищную историю, даже иди речь о ком-нибудь другом. Пол попросил ее руки – и в то же время ежедневно видится с женщиной, на которой обещал жениться? Но он ухаживал за Геттой так робко и так долго! Хотя он медлил с признанием, она видела, как он на нее смотрит! Гетта была убеждена, что ей открыты его мысли, пронизанные любовью и благородством. Пол знал о чувствах своего друга и потому колебался. Избегал Гетты оттого, что так многим был обязан дружбе. Но это не умаляло его в глазах бедной Гетты. Она терпеливо ждала, зная, что когда-нибудь он объяснится, свято веря в его искренность и его любовь. И теперь ей говорят, будто он вел игру настолько низкую и в то же время настолько глупую, что ее невозможно мало что оправдать, но даже и объяснить. Услышанное не походило ни на одну известную Гетте историю о мужской неверности. Сердце ее разрывалось, однако она убеждала себя, что не поверит брату. Мать обещала написать Роджеру Карбери, но Гетта знала, что больше ничего не будет сказано о письме, пока не придет ответ. Ей не к кому было обратиться за утешением. Она не решалась спросить самого Пола и могла только повторять себе, что не поверит и слову из того, что ей говорят.

Однако были и другие горести, помимо ее собственных. Гетта против воли обещала передать брату вопрос Мари Мельмотт. Это она выполнила и должна была теперь передать Мари ответ. Его можно будет изложить в нескольких словах: «Все кончено!» Однако это нужно сделать.

– Я хотела бы с твоего разрешения зайти к мисс Мельмотт, – сказала Гетта матери во время завтрака.

– Зачем тебе к ней идти? Мне казалось, ты ненавидишь Мельмоттов.

– Ничего подобного, маменька. Я точно не питаю ненависти к мисс Мельмотт. Я должна передать ей некоторые слова – от Феликса.

– Некоторые слова. От Феликса.

– Его ответ. Она хотела знать, действительно ли между ними все кончено. Разумеется, все кончено, независимо от того, что скажет Феликс. Они ведь не могут пожениться, да, маменька?

Леди Карбери уже не находила этот брак желательным. Она тоже усомнилась в богатстве Мельмотта и не думала, что оно досталось бы ее сыну, женись тот на его дочери. Мельмотт уж точно не простил бы такую обиду.

– И речи быть не может, – сказала леди Карбери. – Это, как и все у нас, одно сплошное несчастье. Иди, если хочешь. Феликс ничем им не обязан, он ничего у них не взял. Сомневаюсь, что кто-нибудь на ней теперь женится. Но ты же не можешь идти одна.

Гетта сказала, что совершенно не против пойти одна. Это совсем недалеко.

Она вышла из дома и добралась до Гровенор-сквер. В нынешних треволнениях у нее совершенно вылетело из головы, что Мельмотты временно перебрались на Брутон-стрит. У дома суетились рабочие, подъезжали и отъезжали телеги. Гетта сперва замялась, потом все же подошла и позвонила в колокольчик на широко открытой двери. В вестибюле разбирали пилястры и трофеи, воздвигнутые такими трудами всего три или четыре дня назад. Посреди разгрома стоял сам Мельмотт. Он был теперь членом парламента и вечером собирался занять место в палате общин. По крайней мере, никаких препятствий не ожидалось. Возможно, это продлится недолго, но в его биографии напишут, что он заседал в британском парламенте как депутат от Вестминстера. Последнее время Мельмотт старался как можно больше бывать на виду и сейчас беседовал с подрядчиком, которому только что заплатил. Возможно, он и повременил бы рассчитываться, если бы слухи не вынуждали поддерживать видимость, будто у него есть деньги. Гетта робко осведомилась у кого-то из работников, здесь ли мисс Мельмотт.

– Вам нужна моя дочь? – спросил Мельмотт, подходя и едва прикасаясь рукой к шляпе. – Она сейчас здесь не живет.

– Ой… да, я вспомнила, – сказала Гетта.

– Могу ли я полюбопытствовать, кто ее спрашивает?

Мельмотту сейчас было подозрительно все, что связано с дочерью, – и не без оснований.

– Я мисс Карбери, – ответила Гетта очень тихо.

– Мисс Карбери! Сестра сэра Феликса Карбери?

Гетте очень не понравился его тон, и все же она ответила.

– О! Сестра сэра Феликса! Позволено мне спросить, есть ли у вас к моей дочери какое-нибудь дело?

Очень трудно было изложить свое поручение среди досок, между суетящимися рабочими, глядя в грубое недоверчивое лицо, но Гетта рассказала все очень просто. Между ее братом и мисс Мельмотт что-то было, и брат считает себя обязанным передать, что этому следует положить конец.

– Хотел бы я знать, правда ли это так, – сказал Мельмотт.

Он стоял в шляпе, руки в карманах и, сведя брови, смотрел на Гетту большими грубыми глазами. Гетта, не зная, как развеять высказанное им подозрение, молчала.

– Потому что, знаете ли, очень много было лжи и двурушничества. Сэр Феликс вел себя в высшей степени непорядочно. Клянусь Богом! За день или два до того, как моя дочь выехала в Ливерпуль, он дал мне письменное заверение, что все кончено. И теперь он подсылает сюда вас. Откуда мне знать, чего вы на самом деле хотите?