Вот так мы теперь живем

– Думал таким способом покорить весь мир, заслужить общее доверие. И ему это почти удалось. Он только недооценил зависть конкурентов.

– Вы думаете, он правда что-то подделал?

– Безусловно, я так думаю. Точно мы еще ничего не знаем.

– Тогда Феликсу лучше на ней не жениться.

– Безусловно лучше. Его бы это не исправило, и вы уж точно не станете жалеть о таких деньгах.

Леди Карбери покачала головой, словно желая сказать, что даже деньги Мельмотта не пахнут, когда речь идет о спасении ее сына.

– Во всяком случае, не думайте об этом больше.

Тогда она рассказала о своих неприятностях с Геттой.

– Тут мне затруднительнее выразить авторитетное мнение, – ответил мистер Брон.

– Он никому не задолжал и шиллинга, – продолжала леди Карбери, – и он правда замечательный джентльмен.

– Но если он ей не нравится?

– В том-то и дело, что нравится! Она считает его лучшим человеком в мире. Его она слушается куда охотнее, чем меня. Но она забила себя голову глупостями про любовь.

– Очень многие, леди Карбери, забивают себе голову этой глупостью.

– Да, и губят себя, как она себя погубит. Любовь – роскошь, как любая другая. Вы не имеете на нее права, если она вам не по карману. А те, кто хочет ее получить, когда им это не по средствам, придут к такому же краху, как мистер Мельмотт. Как странно! Всего две недели назад мы считали его величайшим человеком в Лондоне.

Мистер Брон только улыбнулся. Он не считал пока разумным утверждать, будто сам никогда не обольщался по поводу бывшего кумира с Эбчерч-лейн.

На следующее утро, очень рано, когда мистер Мельмотт еще лежал, не обнаруженный, на полу в кабинете мистера Лонгстаффа, горничная принесла Гетте письмо и сказала, что его дал ей сам мистер Монтегю. Гетта жадно схватила письмо, но тут же делано безразличным жестом сунула его под подушку. Однако, стоило горничной выйти, Гетта вновь схватила свое сокровище. Ей еще не приходило в голову задуматься, можно ли получать письма от бывшего жениха. Она велела ему уйти – уйти навсегда – и была убеждена, что он так и поступит – быть может, охотно. Без сомнения, он будет счастлив вернуться к своей американке. Теперь, получив письмо, Гетта не колебалась и мгновения. Оставшись одна, она сразу его распечатала и прочитала, и на миг не позволяя себе задуматься, можно или нельзя принять оправдания жениха.

Бесценная Гетта!

Я думаю, ты была ко мне в высшей степени несправедлива, и, если ты хоть когда-нибудь меня любила, я совершенно не могу этого понять. Я ни разу ни в чем тебя не обманул. Если ты не хочешь оттолкнуть меня за то, что я когда-то любил другую, то мне непонятна причина твоего гнева. Я не мог рассказать тебе о миссис Хартл до того, как ты приняла мое предложение, и, как ты сама знаешь, у меня не было случая ничего тебе рассказать, прежде чем история достигла твоих ушей. Не помню толком, что я тогда говорил, так расстроили меня твои обвинения. Но думаю, я сказал тогда и повторяю сейчас, что счел этот брак невозможным задолго до встречи с тобой, и после нашего знакомства ни разу не колебался в своем решении. Все это Роджер, безусловно, тебе подтвердит, поскольку я принял решение в его присутствии и во многом с его помощью. Все это было до того, как я впервые тебя увидел.