Вот так мы теперь живем

Сам он немного опоздал – отец уже намазывал маслом поджаренный хлебец.

– Ты не встанешь с постели минутой раньше, даже если мог бы спасти этим наше состояние.

– Покажи, как заработать этим гинею, и я буду вставать раньше.

Затем он сел, налил себе чаю, глянул на почки, глянул на рыбу.

– Полагаю, ты вчера пил, – сказал старый лорд.

– Да не особенно.

Старик повернулся к нему и скрипнул зубами.

– Вообще-то, сэр, я не пью. Все это знают.

– Я знаю, что в деревне ты не можешь обойтись без шампанского. Ладно. Что ты имеешь обо всем этом сказать?

– А ты?

– Хорошеньких дел ты наворотил.

– Я во всем слушался тебя. Ты же не станешь отрицать? Полагаю, с этим кончено?

– Не понимаю отчего. Мне сказали, у нее есть свои деньги.

Тут Ниддердейл рассказал отцу, как Мельмотт вчера показал себя в парламенте.

– Ну и что? – возразил старик. – Ты же не на нем женишься.

– Не удивлюсь, если он сейчас в тюрьме.

– Какая разница. Она не в тюрьме. И если деньги ее, их не отберут из-за того, что он в тюрьме. Тут уж не до жиру. Как ты собираешься жить, если не женишься на ней?

– Наверное, попробую ужаться в расходах. Надо мне поискать кого-нибудь еще.

Старик всем видом показал, что не верит в способность сына как к экономии, так и к серьезным поискам.

– Во всяком случае, сэр, я не могу жениться на дочери человека, которого судят за подделку документов.

– Не понимаю, как тебя это касается.

– Не могу, сэр. Я сделаю все, чтобы тебе угодить, но этого не могу. И более того, не верю я в эти деньги.

– Ну тогда и катись к черту, – сказал старый маркиз и, закурив сигару, закрылся газетой.

Ниддердейл преспокойно закончил завтрак и тоже закурил.

– Говорят, – сказал старик, – одна из девиц Гольдшейнер получит много денег.

– Еврейка, – предположил Ниддердейл.

– Какая разница?

– О, ни малейшей… если деньги не выдумка. Называли конкретную сумму, сэр?

Старик только засопел.

– Там две сестры или два брата. Вряд ли девицы получат по сто тысяч.

– Говорят, у вдовы пивовара, умершего третьего дня, около двадцати тысяч годовых.

– Только пожизненно, сэр.

– Она может застраховать свою жизнь. Черт побери, надо что-то делать. Если ты от всех воротишь нос, как ты собираешься жить?

– Не думаю, что женщина за сорок с пожизненным доходом – хорошее приобретение. Конечно, если ты настаиваешь, я подумаю.

Старик вновь засопел.

– Я честно собирался жениться на той девушке, потому и не наводил справки о других. Всегда есть кто-нибудь с деньгами. Жалко, не печатают регулярных сводок, за кем сколько дают и чего хотят взамен. Так было куда менее хлопотно.

– Если ты не можешь говорить серьезнее, лучше уходи, – сказал старый маркиз.

Тут вошел лакей и сообщил, что лорда Ниддердейла спрашивает посетитель. Молодой лорд старался по возможности избегать настойчивых визитеров и спросил лакея, знает ли тот, кто его спрашивает.

– Думаю, милорд, это слуга мистера Мельмотта с Брутон-стрит, – ответил лакей, который, разумеется, знал все о помолвке молодого лорда.

Сын, продолжая курить, глянул на отца как будто в сомнении.

– Пойди поговори с ним, – сказал маркиз.

Однако Ниддердейл, прежде чем выйти, спросил, что делать, если Мельмотт за ним послал.

– Ступай к Мельмотту. Чего тебе его бояться? Скажи, что женишься, если он заплатит, но не сделаешь и шагу, пока не получишь денег.

– Он это и без того знает, – ответил Ниддердейл.

В прихожей ждал знакомый ему дворецкий Мельмотта – медлительный дородный старик – с письмом в руке. Однако по лицу и поведению дворецкого лорд видел, что тот должен что-то передать на словах.

– Что-нибудь случилось?

– Да, милорд, ох, да. Ох, боюсь, вы огорчитесь. Ваша милость были в доме почти что своим человеком.

– Его арестовали! – воскликнул Ниддердейл.

Однако дворецкий мотнул головой.

– Так что тогда? Не умер же он.

Тут дворецкий кивнул и, закрыв лицо рукой, разразился слезами.

– Мистер Мельмотт умер! Он был вчера вечером в палате общин. Я сам его видел. Как это произошло?

Но толстый величавый дворецкий был так потрясен трагедией, что не мог еще рассказывать о смерти хозяина, а просто вручил лорду Ниддердейлу записку. Она была от Мари и написана меньше чем через полчаса после того, как дочери сообщили о смерти отца. Записка гласила:

Любезный лорд Ниддердейл!

Слуга Вам скажет, что произошло. Мне кажется, будто я сошла с ума. Не знаю, к кому посылать. Можете Вы зайти ко мне на несколько минут?

Мари

Ниддердейл прочел записку в прихожей и снова спросил дворецкого, как умер его хозяин. Тем временем маркиз по нескольким услышанным словам и по тому, что сын не возвращается, понял, что дело серьезное, и проковылял в прихожую.

– Мистер Мельмотт… умер, – сказал его сын.

Старик выронил трость и прислонился к стене.

– Этот человек говорит, он умер, и вот записка от Мари с просьбой прийти. Отчего он… умер?