Воздушная битва за Крым. Крах нацистского «Готенланда». 1943—1944

В ночь на 5 мая в район Севастополя вылетели 11 наиболее опытных экипажей Ил-4 из 3-й гв. АД ДД, которые должны были нанести удар по немецким позициям на Мекензиевых горах. Однако только один из них смог выйти на цель и в 04.58 сбросить десять 100-килограммовых фугасных бомб, остальные вернулись обратно вместе с «грузом». При этом пропал без вести вместе с экипажем Ил-4 капитана Константина Михалочкина из 10-го гв. АП ДД. В 03.37 его бортрадист передал: «Возвращаюсь из-за метеоусловий, облачность 10 баллов на высоте 50  м», после чего дальнейшая судьба самолета осталась неизвестной[17]. После этого случая штаб 3-й гв. АД ДД пришел к выводу, что производить налеты на далеко расположенные цели в условиях сильной облачности не имеет смысла, поскольку бомбардировка все равно проводится не прицельно, но при этом создаются большие риски для экипажей. Ссылались и на тактику немцев, которые бомбили железнодорожные узлы, как правило, только в ясные и лунные ночи.

Той же ночью У-2 и А-20 из 8-й ВА совершили 399 вылетов, бомбя вражеские части на линии фронта, а также аэродромы Херсонес и 6-я Верста. Израсходовав 17 бомб ФАБ-250, 239 ФАБ-100, 29 АО-50 и 4999 ампул АЖ-2 с зажигательной смесью КС, их экипажи доложили, что создали 14 очагов пожаров и уничтожили в Херсонесе 2 самолета.

Утром 5 мая войска 4-го Украинского фронта начали штурм Севастополя. К этому моменту они насчитывали в своем составе 253 тысячи солдат, около 5000 орудий и минометов и 106 танков. При этом численность гарнизона «крепости» советская разведка оценивала в 72 тысячи человек.

После полуторачасовой артподготовки 2-я гвардейская армия начала наступление на северном участке фронта в направлении станции Мекензиевы Горы. Однако сопротивление немцев оказалось неожиданно упорным, красноармейцев всюду встретил шквал артиллерийского, пулеметного и минометного огня, а при первой возможности противник старался провести контратаки и восстановить положение. Однако с потерями не считались, ибо товарищ Сталин требовал как можно быстрее захватить Севастополь, чтобы немецкая 17-я армия, ранее избежавшая гибели на Кубанском плацдарме, была наконец уничтожена. В итоге к исходу дня удалось продвинуться только на 500–1200  м вглубь немецкой обороны, в основном в районе Бельбека.

Командующий 8-й ВА генерал-лейтенант Тимофей Хрюкин, несмотря на плотную низкую облачность и ограниченную видимость, приказал для поддержки наступления наземных частей поднять в воздух все боеспособные самолеты. В общей сложности авиация в светлое время суток выполнила 937 вылетов, причем многие летчики совершили по 2–3 вылета.

Штурмовики и бомбардировщики произвели 503 вылета, однако из-за тумана, висевшего в районе Севастополя, 144 экипажа вообще не смогли отыскать заданные цели и ни с чем вернулись обратно. Вследствие плохой видимости часть ударов была нанесена по собственным войскам. «Днем наша штурмовая авиация отдельными самолетами и группами штурмовала передний край наших частей в глубину до огневых позиций артиллерии и КП дивизий включительно,  – жаловался штаб 54-го стрелкового корпуса.  – В результате от штурмовых действий нашей авиации имеются потери: убито 20 человек, ранено 8 человек, кроме того, разбита 76-мм пушка».

При этом были потеряны 11 Ил-2, из них как минимум 7 были сбиты немецкими истребителями. Так, жертвами «ягеров» стали 2 штурмовика из 947-го ШАП 289-й ШАД:

–  зав. №  6101 младшего лейтенанта Григория Полякова упал и сгорел в районе Мекензиевых гор, экипаж погиб;

–  зав. №  8741 младшего лейтенанта Сироткина, на котором был прострелен радиатор и разбито хвостовое оперение. Отметим, что это были типичные повреждения Ил-2 после атаки истребителей. И если с поврежденным хвостом пилот еще как-то мог вести самолет, то после выхода из строя системы охлаждения мотор сразу же перегревался и заклинивал. Сироткин совершил аварийную посадку на брюхо в 1  км северо-восточнее аэродрома Аджи-Булат. Машина была полностью разбита, но экипаж не пострадал. Интересно, что штаб 229-й ИАД, чьи истребители прикрывали Ил-2 из 289-й ШАД, считал, что они сами же и виноваты в своих потерях: «На аэродром истребителей пришли растянуто, сигналов „взлет“ не давали, на вызов по радио не отвечали, над целью работали с разными кругами, растянувшись парами и по одному, что затрудняло прикрытие их истребителями, бомбили плохо».