Воздушная битва за Сталинград. Операции люфтваффе по поддержке армии Паулюса. 1942–1943

14 октября в 07.00 (по московскому времени) началась мощная артподготовка, затем в небе послышался знакомый вой сирен. На сей раз «Штуки» действовали, как «нитка с жемчугом». Одна за другой они приближались к цели, затем переходили в пике, отвесно неслись вниз и сбрасывали бомбы на заранее определенные цели. Получалось, что, в то время как один Ju-87 подходил к городу, второй уже приближалась к цели, третий пикировал, четвертый уже выходил из пике, только что сбросив бомбу, пятый набирал высоту, шестой уже удалялся к базе и т. д. По мере поражения целей непосредственно перед линией фронта, следующие волны «Штук» наносили удары по опорным пунктам, расположенным в 100–150 м в глубине советских позиций, как бы пошагово «обрабатывая» весь участок наступления. При этом немецкие ударные группы в 10.30 перешли в атаку, постепенно продвигаясь через только что разбомбленные участки. «Рихтхофен заставил нас понять, что наша эскадра должна проводить бомбометание с особой точностью во избежание опасности для наших войск, находящихся близко к цели, – вспоминал командир StG2 майор Хоццель. – Мы могли бы не рисковать, а бомбить с высоты 4000 м из-за широкой площади объекта. Однако нам приходилось пикировать до минимальной высоты, сбрасывая бомбы прямо над крышами… Мы загружали каждый самолет одной 500-кг бомбой с взрывателем замедленного действия для крыши[41]. Каждый самолет также нес две 250-кг бомбы под крыльями, так что каждый нес нагрузку в 1000 кг».

Советская зенитная артиллерия, стрелявшая по пикирующим Ju-87 с обоих берегов Волги, доставляла много хлопот немецким летчикам. Однако потери от ее огня оставались минимальными. В частности, эскадра «Иммельман», осуществляя до 500 вылетов ежедневно, теряла в среднем по одной «Штуке». То есть на каждую тысячу самолето-вылетов Ju-87 приходилось две потери.

«Ни единая бомба не пропустила свою цель», – хвалился он. Один из солдат немецкой 389-й пехотной дивизии в ожидании приказа атаковать писал: «Все небо заполнено самолетами, артиллерия стреляет, бомбы сыплются с неба, ревут сирены. Сейчас мы поднимемся из окопов и примем участие в этом чудовищном представлении». Находившийся по ту сторону линии фронта командующий 62-й армией генерал Чуйков так описывал это октябрьское утро: «То, что я увидел на улице, особенно в направлении Тракторного завода, трудно описать пером. Над головой ревели пикирующие бомбардировщики, выли падающие бомбы, рвались снаряды зениток, а их трассирующие траектории расчертили небо красным пунктиром. Кругом все гудело, стонало и рвалось. Пешеходный мостик через Денежную протоку, собранный из бочек, был разбит и отнесен течением. Вдали рушились стены домов, полыхали корпуса цехов Тракторного завода».

Всего же на тракторный завод и опорные пункты вокруг него было сброшено 600 тонн фугасных и осколочных бомб. Фактически люфтваффе прорубили целую «просеку» в советской обороне шириной в 2,5 км и глубиной 1–2 км! И на всем этом пространстве были разрушены почти все узлы обороны, блиндажи и взорвано 80 % минных полей. Оба эшелона обороняющихся подверглись равномерному воздействию, вследствие чего все подразделения понесли огромные потери и были деморализованы. При этом весь день над Тракторозаводским районом поднимались огромные клубы пыли и дыма, которые не позволяли использовать дивизионную артиллерию, а также корректировать огонь гаубиц с восточного берега. Пожалуй, это был один из самых эффективных (как в плане зрелищности, так и по нанесенному ущербу) налет «Штук» за всю войну.