Возложение

Я все еще спускаюсь с небес, когда Джек приподнимается на локтях, чтобы уменьшить давление. Я почти говорю ему не делать этого, но мне действительно нужен кислород.

Мы совсем не на одной эмоциональной волне. В его глазах мука, а я все еще содрогаюсь от оргазма.

— Что только что произошло? — он требует ответа.

Я не готова поделиться этим.

Он снова опускает взгляд на мою обнаженную грудь. Я знаю, что для него это нелегко, но не могу отрицать, что наслаждаюсь тем, как его ноздри раздуваются, а член твердеет у моей ноги.

Затаив дыхание, я полна решимости наладить ситуацию.

— Джек?

Он кивает.

— Да. Извини, я не знаю, куда я ушел и как.

Дыши. Ему нужны ответы.

— Насколько я понимаю, ты и твое подразделение были превращены в столовое серебро на церемонии награждения. Твое физическое состояние, должно быть, каким-то образом связано с ментальным, потому что, когда ты думал о людях из прошлого, то снова стал ложкой.

— Ложкой? Я не понимаю.

Да, для меня это тоже не имеет смысла.

— Постарайся никуда не исчезать, и я дам ответы, которые тебе нужны.

Он снова смотрит на мою грудь, краснеет, встречается со мной взглядом и спрашивает.

— Почему мы вместе в постели?

О Боже. Я должна сказать ему.

— Это единственный способ вернуть тебя.

— Какой способ?

Я с трудом сглатываю.

— Близость с тобой.

Он хмурится.

— Пока я ложка?

Он мне не верит.

Или он не хочет представлять себе эту сцену.

Не то чтобы я хотела.

Я никогда не думала, что у меня будет подобный разговор.

— Да.

Он скатывается с меня, и я чувствую себя потерянной без его прикосновений. Он смотрит на меня так, словно мы незнакомы, и это вполне логично, поскольку так оно и есть.

— Ты та женщина, которую я ощущал рядом с собой? Прикасалась ко мне? Мыла меня?

Я натягиваю одеяло, чтобы прикрыться. Звучит нехорошо.

— Это я. Мне сказали, что я, возможно, смогу помочь освободить тебя, но я не верила до этого момента.

Он оглядывает комнату, а затем опускает взгляд на себя.

— Церемония награждения. Мы праздновали победу в войне против Германии, — его глаза прикованы к моим. — Одержали ли мы победу?

— Да.

— Как? Когда?

Я достаточно изучила историю, которую Мерседес рассказала мне об этих солдатах, чтобы знать хронологию событий.

— Через несколько месяцев после вашего исчезновения США сбросили две атомные бомбы на Японию, и это положило конец войне.

Выражение его лица наполняется ужасом.

— Это сделали Соединенные Штаты? Мы создали атомную бомбу и применили ее? Против военной базы? — он бледнеет. — Или мирных жителей?

Я говорю почти шепотом.

— Мы сбросили ее на Хиросиму и Нагасаки.

— Нет! — его голова яростно трясется взад-вперед. — Мы убедились, что бомба никогда не будет создана. Мы собрали всех ученых. Мы… — я беспомощно наблюдаю, как он обдумывает роль, которую сыграл в ужасном окончании войны, потом на мгновение замолкает и не двигается. — Мы дали нашей стране то, от чего, по их словам, они избавляли мир, а они использовали это, — его дыхание становится прерывистым. — Мы никого не спасали.

О, нет.

Я знаю этот взгляд.

Я тянусь к нему, но, ПУФ, он исчез.

Черт.

Несколько минут спустя я снова одеваюсь. Ложка лежит на кухне в раковине, как и положено ложке.

Мне нужна помощь.

Я звоню Мерседес. Она отвечает, затаив дыхание, и я задаюсь вопросом, делали ли они с Хью то же, что и мы с Джеком. Ничто из того, что я говорю, не звучит нормально или логично, поэтому я даже не пытаюсь это понять.

— Он был здесь, Мерседес. Я вернула Джека.

— Она вернула Джека, — восклицает Мерседес.

На заднем плане я слышу, как Хью говорит:

— Слава Богу. Дай ему трубку.

— Я не могу, — медленно произношу я.

— Ты ведь не позволила ему уйти, не так ли? — торопливо спрашивает Мерседес. — Он не должен быть один на улице, пока мы не приспособим его к этому периоду времени.

Я прочищаю горло и бросаю взгляд на ложку.

— Он здесь, но он снова ложка.

— О, — говорит Мерседес. — Он снова ложка, Хью.

Мгновение спустя она спрашивает:

— Ты пробовала вернуть его? Просто делай то, что сработало в первый раз.

— Я попробовала. Он вернулся и снова ушел.

— Я не понимаю.

Я делюсь тем, что Джек говорил каждый раз перед тем, как исчезнуть.

Следующий голос в трубке — голос Хью.

— Я должен был предвидеть это. Джек был близок со своей семьей. Мне нужно с ним поговорить. У нас есть для него одежда его размера. Мы привезем ее. Пока мы будем у тебя, уговори его вернуться, и я позабочусь, чтобы на этот раз он остался.

— Эм, нет. Я не могу… не с вами здесь.

— Мы принесем мороженое. Все, что тебе нужно сделать, это попросить съесть ложкой то, что тебе нравится, и подумать о том, как сильно ты хочешь, чтобы он вернулся.

У меня перехватывает дыхание.

— Подожди, подожди, все, что мне нужно было сделать, это использовать его? Типа съесть мороженое, и это вернуло бы его обратно?

На заднем плане Мерседес говорит:

— О, да, я и забыла, что это сработало в первый раз у нас с тобой, Хью. Подожди, я все это время могла вернуть тебя так?

Хью звучит как человек, давящийся виноватым смехом.

— Серьезно? — Мерседес смеется. — Сегодня ты будешь спать на кухне.

Я прячу лицо в ладонях.