Возмездие за безумие

– Конечно. Это было заявление Сюзанны с отказом от однокомнатной квартиры. Своим смартфоном девочка тут же перефотографировала все страницы и переслала их себе на электронный адрес. А когда вернулась из ванной Сюзанна, стала шантажировать её. Сказала, что переслала эти документы Гале. Судя по виду, женщина испугалась ни на шутку! А ещё Полин сказала, что маме станет известно про то, что Сюзанна и Валерий очень давно знакомы. У девочки была фотография, сделанная ещё прошлым летом. Она шла по улице и случайно увидела соседку с каким-то красивым седовласым мужчиной. По привычке сфотографировала их. А позже узнала, что этот мужчина – Валерий. Была у неё и ещё одна фотография – Валерия и Кирилла. Полин нашла её на страничке интернета, когда искала информацию о картинном дельце – пресса что-то там писала об успехах двух предпринимателей, выставляла их меценатами. А на деле оба были подонки. Даже ребёнок понял это. Снимок в газете был сделан давно – в две тысячи одиннадцатом году, когда Сюзанна ещё не знала Кирилла. Так что, Валерий появился в жизни соседки Уховых не случайно. И уж совсем не случайно он стал сначала знакомым, а потом любовником мамы Полин.

– Значит ли это, что узнав, что она полностью разоблачена, Сюзанна тоже решила уйти из этой жизни?

– Не знаю. Мне все равно. Вернее, нет, мне не все равно: я безумно рада, что эта гадина утопилась. Хотя, – Полин задумалась, но ненадолго, – думаю, её смерть была просто несчастным случаем.

– А смерть твоей мамы?

– Моей? – теперь вздрогнула девочка. Погрузившись в молчание, она думала, как правильно объяснить то, что случилось с Галей.

– Если не хочешь – не говори. Я пойму.

– Да ничего вы не поймёте! И никто не поймёт! Для того чтобы понять это, нужно было много-много лет жить с моей мамой в одной комнате, на десяти квадратных метрах, – теперь девочка почти кричала. Слёзы, моментально брызнувшие из её глаз от нервного напряжения, текли так быстро, что Полин не успевала их вытирать. Она резко оттолкнула руку Лены, вставшей чтобы успокоить её, и, ощетинившись, продолжала выкрикивать, как отрывать куски с мясом от тела, – Она достала меня! Она достала всех! Я боялась её приступов гнева. Но ещё страшнее было, когда она становилась добренькая: впадала в блажь и ничего не соображала. В таком состоянии она была способна на всё – ударить меня, обозвать, даже выгнать из дома.

– Что ты говоришь? Неужели это правда? – Лена отказывалась верить.

– А разве вы не помните, как я иногда вдруг приходила к вам и сидела допоздна. Я говорила, что просто соскучилась. Но ведь это была неправда: я приходила потому, что мама выставляла меня за дверь. Она совершенно ничего не соображала в такие минуты.

– Это так на неё повлияла смерть Юли.

– Нет, она была такой уже до этого. А в тот вечер… – девочка все ещё плакала, её светлое лицо покраснело от слёз, веки набухли и отяжелели, волосы мгновенно примялись, зрительно вытягивая и без того похудевшее лицо.

– Ты сядь. Успокойся, – Лена все же смогла обнять девочку, усадить её. – Не надо так волноваться. – Женщина гладила спину Полин, свернувшуюся на кресле в клубочек и обхватившую ноги руками.