Возможности любовного романа o

– Ну да, поляки это любят, – заметила Ева. – Считают себя меланхоликами, отягченными историей. Жалко, что в субботу меня в Кракове не будет.

– Как так?

– Еду на пару дней в Варшаву. Наш последний спектакль получил одну премию… – сказала Ева, немного смутившись. – В общем, в пятницу вечером надо бы за ней съездить.

– Ого!

– Ну да. Это что-то вроде чешской премии журнала “Диваделни новины”.

Я постарался вспомнить, что я слышал о ее последнем спектакле. Еще в Брно я как-то застал Еву за телефонным разговором: она звонила жене Кшиштофа Глобиша, актера, который сыграл молодого адвоката в “Коротком фильме об убийстве” Кесьлёвского. Глобиш пережил инсульт, страдал афазией, и казалось, что с его актерской карьерой покончено. Ева через его жену пыталась убедить его вернуться на сцену. Драматург записал текст пьесы, в которой Глобишу предлагалась роль кита, прямо на его теле. После премьеры зрители аплодировали стоя и плакали.

– Здорово! – обрадовался я. – Ты уже приготовила речь?

– Речь? – удивилась Ева. – Слушай, а мне даже в голову не пришло. Ладно, надеюсь, и так обойдется. Это же премия не за режиссуру, а за постановку, я на сцене буду не одна, так что, скорее всего, каждый из нас поблагодарит жюри – и дело с концом. Хотя было бы неплохо, если бы Глобиш что-нибудь промямлил.

– Прости, что я не пришел на твою последнюю пражскую премьеру, – сказал я после того, как мы чокнулись за успех Евы. – Нина вроде бы собиралась туда с кем-то другим, и мне не хотелось весь вечер только об этом и думать. В другой раз, ладно?

Мы поговорили о студии “Грдину”, Ева кое на что пожаловалась, а потом, заметно помрачнев, спросила:

– Может, тебе уже пора как-то через это перешагнуть? Я про Нину.

Ответить я не успел – Еве принесли плошку супа, а мне суши на большом деревянном подносе. Наше внимание переключилось на роллы, разные по начинке и по виду.

– Угощайся, – предложил я Еве, наливая в миску соевый соус и внимательно изучая розовые лепестки маринованного имбиря – самое эротичное, что есть в вегетарианской кухне, если не считать всякого рода соцветий.

– А разве обязательно перешагивать? – спросил я, взявшись за палочки. – Я скорее стараюсь принять случившееся.

– Примерно это я и имела в виду. Жизнь продолжается. Как давно вы с ней расстались?

– Уже почти два года.

– Как время-то летит.

– Ну вот, а мне все еще кажется, что это было только вчера, – признался я. – Паршиво то, что я до сих пор чувствую, будто мы не справились. У вас с Романом по-другому? По-моему, то, что все мы встретились, – это просто подарок судьбы. А дальше все зависело только от нас. Ведь мы уже достаточно взрослые, чтобы уметь выстраивать отношения. Только вот заложенная в нас программа – с ней что-то не так.

– В разных отношениях бывает по-разному, – ответила Ева. – Я, например, считаю, что нам с Романом расставание пошло на пользу. Наоборот, зря мы с ним так тянули. Может, это прозвучит самоуверенно, но я действительно думаю, что так лучше и для Романа.

– Звучит и правда самоуверенно. Откуда ты это знаешь?

– Просто ему нужно двигаться дальше, а пока мы были вместе, он никак не мог раскачаться.

– Думаешь, расставание его подбодрит? Я бы скорее ожидал, что ты сама попытаешься его на что-то сподвигнуть.

– Думаешь, я не пыталась? Просто есть граница, которую переступать нельзя.

– Ладно, не знаю, что именно там у вас было, но неужели расставание не означает, что пара не справилась? – настаивал я – Конечно, одно дело, если расстаешься с кем-то через пару месяцев, но когда вы живете вместе пять, а то и семь лет? Разве такой долгий срок сам по себе не является доказательством, что с этим человеком можно жить? А главное, что и с тобой тоже можно ужиться?

Ева пожала плечами и, ничего не ответив, втянула в рот лапшу.

– Мне кажется, почти все отношения со временем непонятным образом костенеют, – продолжал я. – Вначале они мягкие, податливые, но чуть отвлечешься – и они уже застывают и твердеют. Конечно, бывает, что отношения раз за разом натыкаются на одну и ту же неразрешимую проблему, бывает, происходит что-то страшное, в чем никто не виноват, например, умирает ребенок, но сейчас-то речь о другом. Ни мы, ни вы ни с чем подобным не сталкивались. По-моему, люди сейчас чаще всего расходятся… просто из-за небрежности. Ты не говоришь или не делаешь то, что нужно сказать или сделать, или говоришь и делаешь то, что говорить и делать не следует, а потом оно так и идет, и ты говоришь и делаешь – или не говоришь и не делаешь – из раза в раз.

– А по-моему, люди сейчас расстаются в основном из-за бессмысленных требований друг к другу, – сказала Ева, расправившись с лапшой. – Так называемые семейные проблемы еще недавно были просто жизненными трудностями, которые пара совместно преодолевала, а теперь в них, наоборот, винят совместную жизнь. Точнее говоря, винят партнера, потому что он был ближе всех.

Мы ненадолго замолчали, занятые едой, а потом я заговорил снова: