Читаем Вознесение духа полностью

Рассвет. Пишу. Трясутся в нерве руки:Шальную мысль какую-то схватил.И вот уже не мило всё от муки,Покоя жизни сам себя лишил.Зациклившись на точке размышленья,Не знаем, как собой овладевать,Сжигаем плоть в порыве вдохновеньяЗатем лишь только – мысли чтоб рождать.Но вот беда: без страсти и без чувстваВ покое мысли сами не идут.Они есть плод мятежности и буйства,И жить спокойно толком не дают.Творенье есть сознанья предбезумство,И новизна рождается лишь в нём,Лишь в нём дерзит, играет вольнодумствоИ мысль творит в пожарище своём.

• • •

За любовь я, в общем, не боролся,След от ног подруг не целовал,Не зачах от них и не извёлся:Больше страсти к женщинам питал.Может, чувств высоких не дождалсяИли что-то в жизни упустил?Рад, что в плен иллюзий не попалсяИ свободу духа сохранил.

• • •

Не ведал никогда любви страданийИ в безутешность чувства не впадал,Гнал прочь бесплодье мук и воздыханийИ образы кокеток изгонял.Но всё же вдруг в какие-то мгновенья,Они нет-нет да тайно так мелькнут.Из памяти глубинной, из забвеньяЖивыми как бы зримо предстают.Не старыми, а теми же – как были!Как будто годы жизни не прошли.Очаровательно красивыми застыли,С улыбкой обаятельной взошли.Я взглядом образ милых сберегаю,Уйти в забвенье снова не даю,И сам себя с ним прежним ощущаю,И дух остылый снова пламеню.

• • •

Я женщин, если честно, не люблю:Природу их нутром всем отрицаю.За вздорность их и глупость не терплю,Но взгляд, помимо воли, вдруг бросаю.Вот эта грудью пышной обожгла,А та очами душу покорила,Улыбкой милой эта привлекла,А та фигурой стройною смутила.И вот опять у женщин я в плену:У тех, кого я сам же отрицаю.И сам себя при этом не пойму —Зачем бесплодный вызов им бросаю.Пленяясь чем-то в них одним, другим,Прикрой глаза на сущность их природы,Доволен будь пленением своим:Не изменить глубинной их основы.

• • •

Разумным род людской ещё не стал —Им дикий зверь во многом управляет,А он уже «венцом» себя назвал:В величье над природой пребывает.И губит эту матерь бытия,И тупо издевается над нею:Слезами изливается земля,Её богатства на глазах скудеют.

• • •

Себя, свой дух в детишках я внедрил,В их гены и в сознание вселился,Творящий ум, способности развилИ после лишь в себе уединился,Оставив их свободно размышлять,Какому направлению отдатьСвои таланты, в чём им проявиться.

• • •

Зеркальная плоскость заснувшей реки,Туман, камыши, и поют соловьи.Восторженны трели призывной любвиОстывшее сердце волнуют в груди.

Таинство ночи

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия