Возроди меня

Уорнер сегодня одет в темно-красный, как кровь, костюм. Ни галстука, ни пальто, хотя погода холодная: под пиджаком только черная рубашка, а на ногах – черные ботинки. Он сжимает ручку портфеля и в той же руке пару перчаток; щеки порозовели от мороза. Ветер треплет волосы Хайдера, превращая их в изменчивое черное пятно на фоне серого утреннего света. На нашем госте узкие черные брюки и вчерашняя рубашка из цепочек под длинным синим бархатным пальто, причем Хайдер будто не чувствует ледяного ветра, отдувающего полы и открывающего взгляду крепкую, очень загорелую грудь, – не сомневаюсь, эффект тщательно просчитан. Высокие и стройные, они идут по пустынному пляжу, оставляя на песке рифленые следы. От них невозможно отвести глаз, правда, на мой вкус, они слишком наряжены для простой прогулки.

Скрепя сердце я готова признать, что Хайдер не менее красив, чем его сестра, несмотря на странную неприязнь к нормальным рубашкам. Он хорошо знает, что красив, и самоуверенность работает против него. Впрочем, это неважно: меня интересует лишь юноша, идущий рядом с Хайдером… И тут Кенджи одним махом возвращает меня с небес на землю.

– Пожалуй, нам пора на базу, Джей, – сообщает он, глядя на часы, которые лишь недавно стал носить. – Каслу приспичило с тобой поговорить.

– Опять?

Кенджи кивает.

– А мне нужно спросить девчонок, что у них получается с Джеймсом, помнишь? Касл ждет отчета. Кстати, Уинстон и Алия вроде бы починили наконец твой костюм, к тому же у них готов новый дизайн – посмотри по возможности. Я знаю, ты еще не всю почту разобрала, но, может, потом…

– Эй, – говорит Назира, подходя к нам. – Если вы уходите, не дадите ли мне разрешение побродить по сектору одной? – Она улыбается мне. – Я не была здесь больше года, хочу посмотреть, что изменилось.

– Конечно, – улыбаюсь я в ответ. – Обратитесь к дежурному солдату. Назовитесь, а я попрошу Кенджи отправить им мое предварительное разрешение…

– Слушай, а может, я тебя по сектору проведу? – Кенджи сияет, как медный грош. – Тут все здорово изменилось! Буду рад стать твоим гидом.

Назира колеблется.

– Ты же только что сказал, что у тебя много дел?

– Что? Какие дела? – смеется он. – Никаких дел. Я весь в твоем распоряжении, делай со мной что хочешь, буквально.

– Кенджи!

Он толкает меня в спину, и я вздрагиваю, бросая на него тяжелый взгляд.

– Гм, о’кей, – говорит Назира. – Может, потом, если у тебя будет время…

– У меня сейчас как раз есть время, – заявляет Кенджи, расплываясь в идиотской улыбке. Не представляю, как спасти его от него самого. – Пошли? – предлагает он. – Можем начать отсюда – я проведу тебя вдоль бараков, если хочешь, или погуляем по ничейной территории, – пожимает он плечами. – Как пожелаешь, только скажи.

Назира, глядевшая на Кенджи с таким выражением, будто вот-вот изрубит его на мелкие кусочки для рагу, вдруг интересуется:

– А разве ты не из охраны? – уточняет она. – Ты обязан оставаться при своем командире, пока она благополучно не вернется на базу.

– Ой, да нормально она вернется! – торопится этот болван. – К тому же при нас эти парни, – он машет на следовавших за нами шестерых солдат. – Пасут ее все время, глаз не сводят.

Я со всей силы щиплю его за бок. Кенджи чуть не всхлипывает и оборачивается.

– Да тут до базы идти пять минут! – возмущается он. – Дойдешь или как?

Я меряю его взглядом.

– Конечно, дойду, – громким шепотом говорю я. – Я не поэтому злюсь. У тебя миллион дел, а ты выставляешь себя дураком перед девушкой, которой не нравишься!

Кенджи отступает с уязвленным видом:

– Почему ты вечно стараешься меня задеть, Джей? Где твой вотум доверия? Где любовь и опора в трудный час? Мне не помешала бы группа поддержки!

– Вы не забыли, что я вас слышу? – Назира наклоняет голову набок, скрестив руки на груди. – Я вообще-то еще здесь стою!

Сегодня она выглядит еще ослепительнее – волосы скрываются под шелковой повязкой, которая горит на солнце расплавленным золотом. Наряд довершает сложной вязки красный свитер, черные из текстурной кожи легинсы и черные высокие ботинки на стальной платформе. На обеих руках по-прежнему сверкают массивные золотые перстни-кастеты. Вот жаль, что нельзя спросить, где она достает такую одежду!

Только когда Назира кашляет, я спохватываюсь, что мы с Кенджи пялимся на нее неприлично долго. Она опускает руки и шагает нам навстречу, улыбаясь – вполне нормально – Кенджи, который, по-моему, вообще перестал дышать.

– Слушай, – негромко начинает она, – ты очень милый. У тебя прекрасное лицо. Но этого, – она показывает на него и на себя, – не будет.

Кенджи будто не расслышал.

– Ты считаешь, у меня прекрасное лицо?!

Назира хохочет и одновременно хмурится. Показывая ему средние пальцы, она бросает:

– Пока.

Поворачивается и уходит. Кенджи ничего не говорит, жадно, не отрываясь, глядя ей вслед. Я треплю его по плечу, стараясь, чтобы голос звучал сочувственно:

– Все будет хорошо. Поворот от ворот – конечно, непри…

– Обалдеть!

– Кхе… что?

Кенджи оборачивается ко мне:

– Я давно подозревал, что у меня прекрасное лицо, но теперь точно знаю – я красавец! И это так окрыляет!