Возрождение

История Флоренции» дала Макиавелли занятие на пять лет, но не удовлетворила его желания снова поплавать в мутном потоке политики. Когда Франциск I потерял все, кроме чести и своей шкуры, при Павии (1525), а Климент VII оказался беспомощным перед Карлом V, Макиавелли отправил письма Папе и Гвиччардини, объясняя, что еще можно сделать против надвигающегося испано-германского завоевания Италии; и, возможно, его предложение, чтобы Папа вооружил, наделил полномочиями и финансировал Джованни делле Банде Нере, могло бы на некоторое время отсрочить судьбу. Когда Джованни умер, а немецкая орда двинулась на Флоренцию как на богатого и грабительского союзника французов, Макиавелли поспешил в город и, по просьбе Климента, подготовил доклад о том, как можно восстановить стены, чтобы сделать их обороноспособными. 18 мая 1526 года правительство Медичи избрало его главой совета из пяти «хранителей стен». Однако немцы обошли Флоренцию и направились к Риму. Когда этот город был разграблен, а Климент оказался в плену у толпы, республиканская партия во Флоренции вновь изгнала Медичи и восстановила республику (16 мая 1527 года). Макиавелли ликовал и с надеждой подал заявку на свой прежний пост секретаря Военной десятки. Ему было отказано (10 июня 1527 года); его дела с Медичи лишили его поддержки республиканцев.

Он недолго пережил этот удар. Искра жизни и надежды погасла в нем, и плоть осталась бездуховной. Он заболел, страдая от сильных спазмов желудка. Жена, дети и друзья собрались у его постели. Он исповедовался священнику и умер через двенадцать дней после своего отречения. Он оставил свою семью в крайней нищете, а Италия, которую он трудился объединить, лежала в руинах. Его похоронили в церкви Санта-Кроче, где стоит красивый памятник с надписью «Tanto nomini nullum par elogium» — «Никакая хвалебная речь не могла бы удовлетворить столь великое имя», — свидетельствующий о том, что Италия, наконец-то объединенная, простила его грехи и вспомнила его мечту.

3. Философ

Давайте рассмотрим «макиавеллистскую» философию как можно более беспристрастно. Нигде больше мы не найдем столько независимых и бесстрашных размышлений об этике и политике. Макиавелли с полным основанием мог утверждать, что открыл новые пути по относительно неизведанным морям.

Это почти исключительно политическая философия. Здесь нет ни метафизики, ни теологии, ни теизма или атеизма, ни обсуждения детерминизма или свободы воли; а сама этика вскоре отбрасывается в сторону как подчиненная политике, почти ее инструмент. Политику он понимает как высокое искусство создания, захвата, защиты и укрепления государства. Его интересуют государства, а не человечество. Он рассматривает индивидов лишь как членов государства; кроме того, что они помогают определять его судьбу, он не обращает внимания на парад эго на фоне времени. Он хочет знать, почему государства поднимаются и падают и как сделать так, чтобы они как можно дольше откладывали свой неизбежный распад.

Философия истории, наука управления, по его мнению, возможны, потому что человеческая природа никогда не меняется.

Мудрые люди не без оснований говорят, что тот, кто хочет предвидеть будущее, должен обратиться к прошлому; ведь человеческие события всегда похожи на те, что происходили в предыдущие времена. Это объясняется тем, что они производятся людьми, которые всегда были и будут одушевлены одними и теми же страстями, и поэтому они обязательно должны иметь одни и те же результаты.84…Я верю, что мир всегда был одним и тем же и всегда содержал в себе столько же добра и зла, хотя и по-разному распределенных между народами в зависимости от времени».85

Среди наиболее поучительных закономерностей истории — явления роста и упадка цивилизаций и государств. Здесь Макиавелли решает сложнейшую проблему с помощью очень простой формулы. «Доблесть порождает мир; мир — покой; покой — беспорядок; беспорядок — разорение. Из беспорядка проистекает порядок; из порядка — доблесть (virtù), а из нее — слава и удача». Поэтому мудрые люди заметили, что эпоха литературного мастерства наступает после эпохи отличия в оружии; и что… великие воины появляются раньше философов».86 В дополнение к общим факторам роста или упадка могут быть действия и влияние ведущих личностей; так, чрезмерное честолюбие правителя, ослепляющее его неадекватностью его ресурсов для достижения своих целей, может погубить его государство, приведя его к войне с более сильной державой. Фортуна или случай также участвует в подъеме и падении государств. «Фортуна — арбитр одной половины наших действий, но она все же оставляет нам право руководить другой половиной».87 Чем больше у человека добродетели, тем меньше он подчиняется фортуне или уступает ей.

История государства подчиняется общим законам, обусловленным природной порочностью людей. Все люди по своей природе корыстны, лживы, драчливы, жестоки и порочны.