Возрождённый дракон

Собрав свой скарб, сложенный позади кучкой, Мэт вышел из таверны, оставив монеты там, где они лежали. Но двигал им вовсе не страх перед верзилой. Мэт уже забыл и о нём, и о деньгах. Единственное, чего ему хотелось, — оказаться снаружи, вдохнуть чистого воздуха, поразмыслить.

Вдыхая ночную прохладу, он прислонился к стене таверны неподалёку от входа. Сейчас тёмные улицы Южной Гавани были практически безлюдны. Из окон гостиниц и распивочных ещё выплывала музыка, слышался смех, но мало кто ходил по ночным улицам. Обеими руками сжимая стоящий перед ним шест, Мэт опёрся лбом на кулаки и попытался всесторонне обдумать загадку своих удач.

Он знал, что он удачлив. Насколько ему помнилось, удача сопутствовала ему постоянно. Но почему-то, воспоминания о Эмондовом Луге не представлялись ему столь же удачливыми, каким он сделался с тех пор, как покинул родные места. Конечно, Мэт счастливо выходил из многих переделок, но не забывались и те проказы, на которых он бывал пойман, хотя считал, что они сойдут ему с рук.

Его мать, похоже, всегда могла распознать, когда он что-либо затевал, да и Найнив видела его насквозь несмотря на любое притворство. Однако удача пришла к Мэту вовсе не с того дня, когда он оставил Двуречье. Удача явилась в тот миг, когда он заполучил кинжал из Шадар Логота. Мэт вспомнил, как дома он играл в кости с востроглазым, худющим чужаком, что служил у купца, приехавшего из Байрлона закупить табак. Помнил Мэт и ту трёпку, что задал ему отец, узнав, что сын задолжал тому игроку серебряную марку и четыре пенса.

— Но ведь я свободен от треклятого кинжала, — промямлил Мэт. — Те проклятые Айз Седай уверяли меня в этом.

Мэту вдруг стало интересно, сколько же он выиграл нынче ночью.

Пошарив в карманах куртки, Мэт обнаружил, что все они наполнены россыпями монет, крон и марок, серебром и золотом заблиставших и заискрившихся в свете из ближних окон. Кошелька у него теперь было два, оба набиты битком. Развязав их, он обнаружил золото и там. Ещё больше деньжищ оттягивало кошель у него на его поясе, монеты потеснили Мэтовы стаканчики с игральными костями, помяли и письмо Илэйн, и послание Амерлин. Мэт вспомнил, как кидал серебряные пенни служаночкам — за их милые улыбки, за симпатичные глазки и стройные лодыжки, а ещё потому, что серебряные пенсы - нестоящая мелочь.

Нестоящая мелочь? Может, и так. Свет, да я богат! Проклятье, я разбогател! Наверное, тут не обошлось без Айз Седай. Что-то они сотворили этакое, когда меня Исцеляли. Случайно, наверное. Скорей всего, так оно и было. Лучше уж так, чем по-другому. Должно быть, всё это дело рук треклятых Айз Седай.

Рослый мужчина вышел из таверны, но разглядеть его лица Мэт не успел, ибо дверь успела захлопнуться, скрыв поток света.

Поплотнее прижавшись спиной к стене, Мэт затолкал свои кошельки обратно в карманы куртки и крепче стиснул посох. Благодаря какому бы везению ни явилось в эту ночь к нему золото, у него не было охоты жертвовать добычу грабителям.

Мужчина повернулся в сторону Мэта, пригляделся и вздрогнул.

— Х-холодная ночка, — проговорил он пьяным голосом. Когда же он, вихляясь, приблизился, Мэт разглядел: тело здоровяка составлял большей частью жир. — Я должен... Мне нужно... — с этими словами толстяк вышел на улицу и удалился, спотыкаясь и бессвязно уговаривая самого себя.

— Дурак! — пробормотал Мэт, не уверенный, имеет ли он в виду толстяка или самого себя. — Пора искать судно да и убираться отсюда. — Покосившись на тёмное небо, он попытался понять, долго ли до рассвета. Часа два-три, прикинул Мэт. — Давно пора. — Желудок его зарычал от голода, и Мэт смутно припомнил, что перекусывал в каких-то гостиницах, но не взялся бы сказать, чем именно. Лихорадка игры цепко держала его тогда за горло. Сунув руку в заплечную суму, юноша нашарил лишь хлебные крошки. — М-да, давным-давно пора. Не то явится одна из них, подцепит меня своими пальчиками да сунет в свой кошель...

Оттолкнувшись от стены, Мэт зашагал в сторону гавани, где у причалов стояли суда.

Поначалу, тихие звуки у себя за спиной он принял за эхо собственных шагов. Но вскоре понял, что кто-то его преследует. Причём старается остаться незамеченным. Так, а это уж, будь уверен, разбойнички.

Ухватив шест поудобнее, Мэт подумал было, не повернуть ли ему самому на злодеев. Однако в темноте, слыша лишь неясный стук шагов по булыжнику, он не мог определить, велико ли число преследователей. То, что ты отличился в поединке с Гавином и Галадом не делает из тебя треклятого героя сказаний.

Свернув за угол, Мэт двинулся по узенькой и кривой боковой улочке, стараясь идти на цыпочках, но быстро. Окна здесь были темны, а во многих домах они были прикрыты ставнями. Мэт был уже почти в конце улочки, когда заметил впереди движение, — два человека у перекрёстка заглядывали за угол боковой улицы. И снова юноша услышал крадущиеся позади медленные шаги, едва различимое поскрипывание подмёток по булыжнику.