Возвращение

Когда Силоносу сообщили о приближении большой парфянской армии, он даже обрадовался. Долгое томительное ожидание закончилось. Он был уверен, что Арсак обязательно появится у стен Александрии. И все три лунных месяца, с тех пор, как он возвратился в город, готовился к этой встрече

Его армия, вместе с солдатами охраны кораблей, насчитывала десять тысяч человек. В том числе 2000 всадников, в большинстве своем фессалийцев, составлявших главную силу его войск. Полторы тысячи тяжело вооруженных воинов, три тысячи лучников, копейщиков и метателей из пращи; 12 легких и 7 тяжелых катапульт.

Склонившись над картой, Силонос опрашивал начальников фаланг и тысяч, выслушивал их предложения, направленные на защиту города. Из всех вариантов он одобрил решение начальника первой фаланги Филона.

Филон предлагал базировать защиту Александрии на жесткой линии обороны, возведенной вокруг города. В местах, где была наибольшая опасность прорыва обороны города, было решено выставить линию гоплитов – тяжело вооруженных воинов с удлиненными копьями.

Когда об эту линию разобьются первая и вторая волна наступающего противника, ввести в бой кавалерию, и для завершения дела, двинуть легкую пехоту.

Однако новое неожиданное сообщение разведчиков полностью изменило намеченную тактику военных действий. Вызвало тревогу и некоторую растерянность.

Впереди приближающейся вражеской армии находятся тридцать пять бронированных слонов!

Эта весть вынудила Силоноса резко изменить тактику.

Ранее он исходил из того, что после изнурительного перехода Арсак сразу же не пойдет к Аманским воротам, чтобы зайти в тыл Александрии с северо-запада, к тому же на пути его армии окажется мощная крепость Исс, но соблазнится более близким проходом к Александрии, а именно Сирийскими Воротами.

Это было единственное широкое место, где можно было перегруппировать войска и двинуться на приступ Александрии. Южнее была река Оронт с ее крутыми берегами и быстрым течением, а севернее неудобные для перехода, каменистые приморские массивы.

Значит, заключил Силонос, остается единственно место, где Арсак сможет провести свою армию – Сирийские Ворота. И Силонос решил вывести войска из города и расположить их против Сирийских Ворот.

Запереть этот проход он поручил Филону. С флангов его прикроют отряды лучников и пехота. Их поддержат легкие катапульты, а тяжелые направят свой удар по главной силе Арсака – боевым слонам.

Филон хорошо знал, что его фаланга не сможет устоять против бронированных чудовищ, тяжелая пехота выдержит в лучшем случае атаку первой десятки слонов. Затем они прорвутся, и вся армия парфян хлынет на город. И Филон упорно искал наилучший тактический ход, который позволил бы остановить слонов.

Именно в это время к нему подошел опытный воин, командир отряда лучников, Лисип. Он напомнил, что в одном из сражений наступали слоны, и командир его фаланги приказал тяжелой пехоте расступиться, сделать проход для мчавшихся слонов, а затем опять сомкнуть линию и уничтожить пехоту, идущую за слонами, слонов же обложить в тылу горящими бревнами, политыми смолой и сжечь.

Филону понравилось это решение, и он доложил Силоносу. Тот подтвердил, что из истории известно, этот прием, действительно применялся. Его впервые использовал полководец Сципион, и добился победы над врагом. Затем так действовали некоторые греческие полководцы.

Но Силоносу было известно и другое: при захвате Мидии, отец Арсака – Митридат 1 разбил сильную Мидийскую армию потому, что она использовала именно этот прием Сципиона.

Когда боевые слоны Митридата ринулись на линию щитов тяжелой мидийской пехоты, та расступилась, сделав для слонов коридор, но в тот же момент Митридат остановил лавину хорошо натренированных слонов, и в брешь ринулась огромная масса конников. Судьба Мидии была решена.

– Слонов необходимо остановит у первой линии обороны! – твердо сказал Силонос. – И чуть спокойнее объяснил: – У нас нет другого выхода, у нас нет подготовленного к обороне тыла. Остановить, чуть тише добавил он, даже если это будет стоить жизни всем нам. Александрия – ключ Империи.

Пришпорив Быстроногого, он помчался вдоль закреплявшейся на первой линии тяжелой пехоты Филона.

Филон был в отчаянии не только потому, что он не продумал как следует сообщение Лисипа, но что он не сведущ в истории и, что Силонос, которого он боготворил, преподал ему, неучу, еще один наглядный урок.

Если все закончиться благополучно, и они останутся живы, он непременно попросит Силоноса, направить его в военную Академию. А поэтому надо сделать всё, чтобы победить парфян и остаться среди живых. И его практичный ум напряженно искал выход.

Ему показалось, что однажды он уже был в таком же безвыходном положении. Ему припомнились дни подготовки гарнизона к перебазированию в Александрию и незаменимая помощь рава Нафтали с его парнями.

– Помоги мне прекрасная, непобедимая Ника! – неожидано взмолился он и тут же велел вызвать из города иудейского мудреца – раввина Нафтали, но того не смогли найти. И тогда сердитый и огорченный Филон начал проверять подготовленность своих воинов в приближавшейся схватке.

Каково было его удивление, когда среди его солдат, готовившихся к обороне, он увидел Нафтали с его парнями.

Они помогали солдатам готовить оборонительные позиции. И вновь, как когда-то, со свойственной ему непосредственностью, Филон бросился к Нафтали. Изложил суть проблемы, хотя понимал, что за оставшиеся полдня до подхода армии Арсака, вряд ли сможет что-либо сделать даже этот, умудренный жизненным опытом и премудрыми книгами старец.

Филон оставил задумавшегося Нафтали и пошел дальше, вдоль линии сверкавших на солнце щитов. Оставалось лишь надеяться, что закаленные в сражениях воины не уступят поле боя врагу, по крайней мере, пока хоть один из них будет жив.

Вскоре он вернулся к Нафтали и уже издалека увидел, что тот, собрав воинов-иудеев, что-то им объясняет. Среди этих воинов он многих знал, они участвовали в разборке катапульт и перевозке их в Александрию. Был рад, что, зачислив их в армию, ему удалось выдать им всем щедрую плату, как за прежнюю работу, так и за сегодняшние услуги. Они пополнили вспомогательную тысячу.

Опустились сумерки, и Филон велел зажечь максимальное количество смоляных факелов вдоль всей первой линии тяжелой пехоты. На такие огни не попрет никакой зверь, даже хорошо обученные слоны, а значит, наступление парфян будет отложено до утра. За ночь же бессмертная богиня Ника надоумит его что предпринять. Он даже решил пожертвовать на её храм в Афинах целый талант серебром из его личного запаса.

Меж тем Филон обнаружил, что все иудейские воины куда-то исчезли. И лишь рав Нафтали, укутанный в большую молитвенную накидку – таллит, стоит лицом к Иерусалиму и разговаривает со своим Владыкой.