Возвращение

Солнце, меж тем, склонялось к мерцающему горизонту Великого моря. Отсюда, с высоких утесов Иудейских гор, Бен-Цур хорошо видел, отсвечивавшие синевой, сверкающие дали.

Но не они привлекали внимание охотника, Бен-Цур наблюдал за парой крупных орлов, зависшим над ущельем.

Круг, еще круг и все над одним и тем же местом. Птицы явно выследили добычу и сейчас выбирали удобный момент для атаки. Стараясь держаться в тени, Бен-Цур неслышно, подобно рыси, устремился туда же. Именно так учил его отец, когда он, еще юношей, охотился с ним. Одновременно он ни на миг не упускал из виду явно снизившихся птиц.

Их огромные крылья были почти неподвижными, и только приспущенные головы и выставленные вперед когти свидетельствовали, что решающее мгновение наступило.

И, действительно, Бен-Цур увидел как одна из птиц, камнем устремилась вниз. Исчезла у подножья нависшего утеса, но тут же появилась, тяжело взмахивая крыльями. В её лапах отчаянно извивался ягненок горной лани.

– Удачливый охотник! – с одобрением заметил Бен-Цур, затем, чтобы завладеть добычей, приложил стрелу к тетиве лука, но не выстрелил.

– Это ему, а не тебе Всевышний послал пропитание! – сердито упрекнул он себя. – Чтобы найти свою добычу эти птицы пролетели не одну сотню стадий, и окончательно опустил лук.

В это мгновение произошло нечто совершенно неожиданное. Бен-Цур даже невольно вскрикнул: – О Великая охотница Артемида! Что же это!? – Он тут же спохватился и начал усердно молиться, прося прощения у Всевышнего за то, что упомянул имя языческой богини.

Произошло же следующее. Когда тяжело поднимавшийся орел сравнялся с вершиной утеса, нависшего над ущельем, навстречу птице молнией вылетела крупная лань – мать ягнёнка. Если бы её прыжок опоздал на сотую долю секунды, Бен-Цур услышал бы эхо падения лани где-то в глубине ущелья, но вместо этого до его слуха донесся характерный хруст ломавшихся костей.

Прыжок лани был настолько стремительным и высоким, что Бен-Цуру показалось – все это галлюцинацией. Длинные и острые рога лани вонзились в метровое крыло медленно поднимавшейся птицы. И все трое, окруженные дымкой перьев и ворохами сбитых листьев, рухнули вниз.

Не теряя из вида второго орла, низко кружившего над продолжавшейся на земле схваткой, Бен-Цур приблизился к шевелившемуся клубку, но, увидев угрожающие движения парившего неподалёку хищника, остановился.

Еще с детства Бен-Цур знал, что оставшийся орел способен на самые отчаянные действия. Он теряет осторожность и может атаковать любое существо, приближающееся к его паре. И охотник решил не торопиться. Он замер, слившись с густой растительностью крутого склона. Только с заходом солнца, паривший в воздухе орел, медленно поднялся над ущельем и начал удаляться.

На месте падения птицы всё еще угадывалось шевеление. Когда Бен-Цур приблизился, он увидел взрослую лань, лежавшую на земле. Её сломанная шея безвольно извивалась по мере непрерывных попыток птицы освободиться от глубоко вонзившихся рогов.

Однако хищник прочно удерживал в могучих лапах все еще сопротивлявшуюся добычу. Обнаружив приближающегося человека, птица угрожающе насупилась. Вокруг шеи поднялся веер жестких перьев. Самка, – определил Бен-Цур, и она явно не собиралась расставаться с добычей.

Бен-Цур увидел, что даже при самом незначительном движении головы птицы, по телу, повисшей на крыле лани, пробегали мелкие судороги. Он снял с плеча плотный холстяной мешок, который всегда был при нем на охоте, ловко накинул его на голову птицы. Затем освободил её раненое крыло от окровавленных рогов.

Большая кость крыла была перебита. Бен-Цур отодвинул в сторону раненую птицу, приподнял голову погибавшей лани и мгновенным движением короткого меча, прекратил её мучения. Выждав несколько минут, пока стечет кровь, приступил к освобождению детёныша лани из могучих когтей орлицы.

Это оказалось нелегким делом, Бен-Цур понимал, что орлица, несмотря на безвыходное положение, всеми силами пыталась сохранить пойманную добычу. Видя с каким упорством она это делала, Бен-Цур решил, что добыча была предназначена для её постоянно голодных птенцов, ждущих пищу где-то там, в неприступных ущельях Гамлы.

Когда Бен-Цур освободил детеныша лани и увидел, что раны, оставленные когтями птицы, не смертельны, обрадовался.

Это будет хорошим подарком для Эльки и Эста.