Возвращение

Конча за тот день тоже выбилась из сил, и ей уже отчаянно хотелось прилечь. Прошедшие сутки совершенно вымотали ее. Последние посетители только что ушли домой, и она ненадолго подперла дверь, чтобы та не захлопнулась и густое облако дыма, висевшее в зале, смогло выветриться. Температура к ночи резко упала, и ее дыхание вырывалось изо рта клубами белого пара, пока она протирала быстрыми круговыми движениями столик за столиком.

Поскольку дверь оставалась открытой, она не заметила прихода сына, и ему пришлось кашлянуть, чтобы не испугать мать.

– Антонио! Ты рано… – Она осеклась, заметив серьезное выражение его лица.

Он сразу перешел к делу:

– Послушай, мам, мне надо уехать. Надеюсь, что ненадолго.

Все крутившиеся в голове разъяснения – мол, это ради отца – так и остались невысказанными.

– Раз надо – значит надо, – согласилась Конча, обезоруживая сына немедленным и взвешенным ответом. – Я рада, что ты мне сказал. Мне всегда думалось, – с тебя станется просто исчезнуть в ночи.

Антонио на миг потерял дар речи. Сила материнского характера поразила и воодушевила его.

– Я бы никогда так не поступил. Как бы ты узнала, что со мной случилось?

– Но так ведь все и поступают, разве нет? – ответила Конча. – Чтобы, когда к родителям приходят жандармы и начинают задавать вопросы, они могли с невинным видом сказать: «Уехал? Разве? А я и знать не знаю куда…»

Конча, как и другие сторонники Республики, чувствовала, что наступил переломный момент противостояния и что Франко необходимо остановить.

Антонио изумился, с каким пониманием мать отнеслась к его известию, но может, все дело в том, что рассудок ее притупился страхом потерять еще одного сына. Могла ли она провести грань между отъездом и смертью, или они просто сливались для нее в единую бездну утраты?

– Я не хочу слышать от тебя никаких подробностей, – взмолилась она. – Не хочу ничего знать – тогда из меня не смогут ничего выбить. Нельзя, чтобы меня заставили предать собственного ребенка.

– Да я все равно не знаю, где мы в конечном счете окажемся.

– Мы?

– Со мной еще едут Франсиско и Сальвадор.

– Это хорошо. Наша сила – в количестве.

Оба задумались о двусмысленности сказанного Кончей. Они знали, что людей-то республиканцам хватало, а вот оружия – нет. В то время как войска Франко получали от Германии и Италии значительные поставки вооружения, защитникам Республики недоставало боеприпасов, а не добровольцев.

Повисло секундное молчание.

– Когда отправляетесь?

– Сегодня ночью, – чуть не шепотом ответил он.

Конча слабо охнула и часто задышала: ей не хотелось превращать отъезд сына в трагедию.

– Собрать тебе поесть?

Об этом любая мать думает в первую очередь.

Через полчаса его уже не было. Воздух в баре стал теперь чистым, свежим, и Конча захлопнула наконец дверь. Она поежилась от холода и страха. Хоть Антонио и умолчал об этом, его мать неплохо представляла, куда он направляется. Но она скорее пойдет на то, чтобы ей медленно вырвали все ногти, прежде чем признается в этом.

Глава 22

Тонкий серп полумесяца своим скупым светом едва выхватывал из темноты троих друзей, покидавших город, позволяя им не привлекать к себе внимания бдительных жандармов. Для того чтобы выбраться из города незамеченными, требовалась глухая ночь и некоторая доля удачи. С собой у них была только еда – ровно столько, чтобы ее хватило до вечера следующего дня, – и никаких памятных мелочей, которые могли бы заставить хоть кого-нибудь усомниться в том, что они не батраки в поисках работы. На случай обыска друзья озаботились тем, чтобы к их истории нельзя было подкопаться, ведь их могла выдать даже сущая безделица – сувенир, к примеру, или фотография. Запасная одежда наверняка бы вызвала подозрения и могла послужить достаточным основанием для ареста.

Добрую часть ночи они шли не останавливаясь, желая к рассвету оказаться как можно дальше от Гранады; везде, где была такая возможность, друзья сворачивали на узкие безлюдные дороги, где вероятность натолкнуться на националистические войска сводилась к минимуму.

Ближе к утру их подвез грузовик с ополченцами; сидящие в нем люди были полны воодушевления и уверенности в грядущей победе над Франко. По пути эта потрепанная компания развлекалась тем, что распевала республиканские песни и приветствовала прохожих поднятой рукой со сжатым кулаком. Спустя несколько часов к Антонио, Франсиско и Сальвадору стали относится как к братьям, а те наконец явственно почувствовали, что вот теперь Гранада точно остается далеко за спиной.

Как и сбежавшая троица, ополченцы планировали присоединиться к защитникам Мадрида. Они слышали, что сейчас бои ведутся к юго-востоку от столицы, на реке Харама.

– Там наше место, – проворчал Франсиско, – в самой гуще событий, а не здесь, в этом грузовике.

– Скоро там будем, – пробормотал Антонио, пытаясь вытянуть ноги.