Возвращение Амура

Николай Николаевич расхохотался в полный голос, и мрачность, захватившая было его по мере чтения инструкции Амурского комитета – кстати, интересно, почему он не включен в его состав? Опять происки врагов! – уступила место простой озабоченности. Он был абсолютно уверен, что разрешение на исследование устья Амура будет дано – император не может не понимать его значение, – и с этой уверенностью отправил Невельскому в Петропавловск свою инструкцию. Теперь получается, его, Муравьева, в столице переиграли, и что же прикажете делать?

И с этой назойливой мыслью отправился в спальню, где, к своей радости, обнаружил, что Катрин еще не спит: она зачиталась стихами своего любимого Теофиля Готье. Увидев мужа, отбросила томик, протянула руки:

– Иди ко мне, милый!..

И, уже прижимаясь к нему всем обнаженным телом, прошептала на ухо:

– У Готье столько эротики, что я вся изнемогла, ожидая тебя. И ненавидела твои дела за то, что они отнимают у нас время для любви.

У него зашлось сердце в восторге от этой простой мысли: действи-тельно, никакие самые наиважнейшие, самые наигосударственнейшие дела не смеют становиться на пути естественных желаний любящих людей. Да гори они синим огнем – инструкции, проблемы и всё, что иже с ними! По крайней мере, до утра.

2

Не знал Николай Николаевич, что на заседании Амурского комитета обсуждался вопрос, поставленный еще четыре года назад академиком Миддендорфом, после его возвращения из экспедиции по Забайкальскому краю и Становому хребту. Экспедиции, которая всего двести километров не дошла до устья Амура. Миддендорф тогда нашел четыре полунасыпных каменных «столба», которые он неизвестно почему принял за китайские пограничные знаки. Академик подал на высочайшее имя записку, в которой предлагал провести рекогносцировку всего течения Амура и сам вызывался сплавиться для этой цели на специальной лодке с двумя топографами и четырьмя казаками и добраться до Аянского порта на Охотском море.

Однако министр иностранных дел уже тогда не желал ничего слышать об Амуре, и записка Миддендорфа утонула среди других бумаг. И вот теперь всплыла на заседании Амурского комитета, причем всплыла по инициативе самого Нессельроде. Члены комитета Чернышев, Перовский и Меншиков не знали причин такого поворота, а причин было в основном две.

С подачи графа Нессельроде генерал-адъютант Долгоруков направил генерал-квартирмейстеру Бергу отношение, в котором сказано было, что Государь желал бы для уточнения границы с Китаем направить в места, пройденные экспедицией Миддендорфа, комиссию из офицеров корпусов горных инженеров, путей сообщения и топографов под руководством офицера Генерального штаба. Комиссии этой следовало также изучить сей край в отношении наличия полезных ископаемых.

Вслед за тем из самого Генерального штаба были представлены соображения по этой комиссии, в которых высказывались сомнения в сведениях Миддендорфа о тамошней границе с Китаем. И сама эта граница была названа предварительной. Зато генштабисты с неприкрытым восхищением отзывались о богатствах всех царств природы, которые станут доступны России при учреждении свободного судоходства по Амуру, и предупреждали об опасном соперничестве англичан, готовых поставить на устье Амура свой пост и захватить в свои руки все выгоды от владения рекой. Об этом свидетельствовала и попытка супругов Остин сплавиться по Амуру.

– Что скажете, Карл Васильевич, по этому поводу? – спросил император, кивая на записку Генерального штаба.

– Мое мнение по Амуру есть то же самое, что и прежде, государь. Но я считаю, что осмотр пространства по северному склону Станового хребта, что есть в отдалении от мест проживания китайцев, не вызовет у них политических подозрений и может быть исполнен.

– В записке Генерального штаба говорится о необходимости свободного плавания по Амуру, а вы бежите от него, как черт от ладана, и меня за собой тянете. В чем дело?

– На Амуре, государь, имеют место быть китайские города Тонден, Кажен и другие. А устье охраняет флотилия и четыре тысячи солдат.

– Откуда такие сведения, граф?

– Несколько лет как издана книга архимандрита Иакинфа о Китае с приложением карты. Там все указано. Ваше величество имеет желание ее обозреть?

– Я вам верю. Но можно ли верить карте? Ведь сам Иакинф, насколько я знаю, в устье Амура не был? И почему генерал Муравьев настойчиво пишет об исследовании Амура, если там стоят китайцы?

Нессельроде пожевал тонкими губами, собираясь с ответом.

– Иакинф есть авторитет, а генерал Муравьев есть молодой и горячий. Он, разумеется, желает славы для России, но больше – для себя. Это есть авантюризм, опасное поведение.

– Я так не думаю, но комиссию подготовьте.

Амурский комитет подготовил высочайшее повеление по этому вопросу, но, пока подбирались члены комиссии и ее руководитель, прошло время, и «срочная депеша» добралась до Иркутска именно тогда, когда генерал-губернатор отправился в Камчатку и, как предполагал Нессельроде, не мог повлиять на развитие событие.

3