Возвращение Бессмертного

Велизарий дождался, когда она закончит, и переглянулся с Морозом.

– Думаешь – он? – напряжённым голосом спросил Мороз.

– Скоро узнаем, – ответил Велизарий. – Ферзь, отведи девушек во дворец, а мы пока тут займёмся.

Ферзь хмуро кивнул. Он наклонился, подобрал слетевшую шапку Маргариты.

– Наденьте, – сухо посоветовал он. – И шагайте вперёд.

Спорить не приходилось. Маргарита взяла шапку, понуро отряхнула её о бедро, натянула на уши и покорно повернулась. Ферзь подтолкнул её в спину; Лика со Снежкой пошли рядом. У Маргариты сложилось впечатление, что ведут арестованную.

– Кого они ищут? – спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.

И Ферзь, и Лика, и даже Снежка промолчали. Маргарита закусила губу, оглянулась через плечо. У разбитой стены Зеркал Велизарий с Морозом собрали замороженных беглецов и что-то с ними делали.

– Что они делают с ними?

Ей опять никто не ответил. Маргарита сглотнула слёзы.

– Слушайте, ну я не хотела, – звенящим голосом сказала она. – Ну, честно, я не знаю, как так получилось. Лика, Снежка, ну, простите! Ну, пожалуйста!

Они вышли с площади в проулок. Лика круто повернулась к Маргарите, взметнув косой.

– Я ведь просила тебя! – произнесла она со злостью, какую в ней Маргарита и представить не могла. – Я ведь предупреждала, Марго. Так нет ведь, всё равно тебе надо всё по-своему сделать! Ну и как, довольна?! Выпустила из тюрьмы самых страшных злодеев и колдунов. Мало нам без них хлопот?!

Маргарита стояла перед Ликой, потерянно опустив руки и не знала, что возразить.

– Вы тоже виноваты, ваше высочество, – негромко произнёс Ферзь. – Вам было запрещено покидать дворец, вы это знали. Если бы не запугали Илюшу и не велели вас выпустить, ничего бы не случилось.

Маргарита плохо видела лица в темноте проулка и только по прерывистому дыханию Лики чувствовала, как та возмущена.

– А знаешь, ты прав, Саш! – выпалила Лика. – Не надо было их слушать. Надо было сделать, как велел Коломна – прекратить это баловство, и всё!

Она резко повернулась.

– Лика! – Маргарита догнала подругу у выхода на улицу. – Лика, я всё понимаю – я накосячила, я виновата. Злись на меня сколько хочешь, ты совершенно права. Но я, честно, не хотела! Ты даже не представляешь, как мне сейчас плохо! Если бы я только знала, чем всё закончится…

– Вот в этом-то и разница между нами, – не сумев скрыть язвительности ответила Лика. – Если я чего-то не знаю, то не делаю. Или хотя бы спрашиваю сначала. А ты?

– А я… – осеклась Маргарита.

«Не стать тебе опером, Марго, – вспомнила она. – Тем более следователем. У тебя конечности всегда опережают мозги».

Она понуро опустила голову. Ферзь дотронулся до её локтя и молча кивнул. Лика шумно и гневно выдохнула и опять развернулась, направляясь к дворцу.

Пока шли до дворца никто больше не проронил ни слова. Набат умолк, но в темноте города чувствовалось смутное шевеление. Мимо них проносились конные разъезды. На переулках к Ферзю подходили дозорные, негромко переговаривались и расходились.

Дворец гудел потревоженным ульем. По лестнице сновали дворяне с оружием, по коридорам бегали писцы, пролетали с испуганными лицами горничные. Маргарита была готова к подобному переполоху, но Ферзь почему-то недоумённо нахмурился.

– Эй! – он ухватил за руку одну из горничных. – Ты куда, Наташ?

Маргарита моментально узнала черноволосую служанку царицы. У неё сжалось сердце – неужели что-то случилось?

– К Коломне, – Наташа так торопилась, что не сразу, кажется, узнала Ферзя. – Сашка, отпусти, мне нужно к дьяку быстрее.

– Зачем?

– Царица очнулась, – Наташа обвела Ферзя и оторопевших девушек сияющим взглядом. – Марья пришла в себя. Баюн справился, он её вылечил!

Глава 18. Красная кровь на белом снегу

Он нанёс последний штрих и отклонился, прищурившись. Золотая чеканная диадема, лёгкая, почти невесомая, с переплетёнными «М», стилизованными под снежные пики, была готова. Всё. Ни убавить, ни прибавить.

Он работал четыре недели. Без волшебства, без Лонгира. Только руками, только пальцами. Только настоящее чистое золото. Он уже умел получать его из любого металла, но на эту корону хотел использовать натуральное, рудное золото.

Был какой-то особый шик в том, чтобы сделать всё руками. Был момент интимности, словно передаёшь изделию и кому его даришь частичку себя. Он бы наколдовал эту диадему за несколько секунд, но это едва ли было лучше, чем просто купить её.

Он знал, конечно, что Метелица давно уже не Морозова, но не собирался ничего менять. Ему было всё равно, для него она навсегда останется Морозовой Метелью. Две заглавные «М», вылитые из белого золота, смотрелись свежо и уместно, и даже Ольга, заставшая его за работой, пришла в восторг. Пришлось сказать, что это подарок для Марьи.

Метелица давно замужем, у неё растет дочь – он всё это знал, и ему было плевать. Он хотел её видеть. Он не знал почему, но не мог уже больше с собой бороться. И чтобы хоть как-то оправдать своё появление, придумал вот этот подарок. И честно корпел над ним четыре недели, надеясь, что непонятная блажь пройдёт. Не прошла.