Возвращение Дикой Розы

— Вон отсюда! Вон из моего дома! Я мечтал иметь сына, а сын предал меня! Ты использовал мои лучшие чувства в своих низких целях. Убирайся отсюда.

Потрясенный Роберто пытался отвечать, но граф не слушал его. Из последних сил он кричал:

— Убирайся отсюда и никогда не попадайся мне на глаза.

Роберто, бледный как смерть, направился к перед тем как открыть дверь, обернулся к отцу.

— Когда-нибудь вы будете сожалеть о том, что поверили клевете и оскорбили невинного человека. Прощайте, граф.

Он быстро открыл дверь и вышел.

Граф трясущими руками наливал себе минеральную воду. Отпив глоток, он спросил:

— Фрезини, вы привезли с собой оригинал завещания? Да, ваше сиятельство.

— Подайте сюда.

Граф судорожно сжимал листок бумаги, который всего два дня назад был связан для него с такими радужными надеждами. Он подумал, что из всех ударов, нанесенных ему жизнью, этот самый жестокий. Дрожащими пальцами он взял документ за уголки и разорвал его пополам, а потом еще и еще раз.

— Фрезини, вы слышите? С этого момента завещание теряет силу.

Внезапно граф побледнел и стал валиться набок, Габриэль Фрезини успел подбежать к нему и поддержать. Не оборачиваясь, он бросил Луиджи:

— Срочно позовите сюда Франческо. И пусть вызовут врача.

Луиджи как можно скорее выскользнул из комнаты, не забыв прихватить с собой всеми забытого Джузеппе.

С некоторых пор Вилмар Гонсалес чувствовал, что судьба повернулась к нему спиной. Все началось с «этой мерзавки» — проповедник теперь иначе не называл Риту, бывшую девушку-ангела. Даже Джону Адамсу не удалось ее тогда найти. Но в свете последних событий Гонсалес начал подозревать, а не была ли она с этим янки заодно? Саморра убедил проповедника в том, что его главный помощник метил на его место, а со временем, кто знает, и на место самого шефа, вот он и переманил к себе его любовницу, сымитировал побег, а на самом деле спрятал где-то.

Как бы там ни было — ждать осталось недолго. Джон Адамс уже съездил в Мехико, и теперь нужно было ждать, последует ли что-то за этим визитом.

Последнее время Гонсалес с внутренним беспокойством открывал утром газету, боясь увидеть знакомый заголовок: «Новые успехи в борьбе с наркомафией»; ведь это значило еще один провал.

Так случилось и на этот раз. Однако теперь газетчики с некоторой иронией описывали обыск, который был учинен во вполне респектабельном кафе «Палома» на улице Алькала-де-энарес в Мехико. «Нашим доблестным полицейским, видимо, ударили в голову реальные успехи, которых они добились в обнаружении мест, где незаконно продаются наркотики, прежде всего кокаин, — говорилось в статье. — «И теперь, они решили потрошить всех и каждого. Сотрудники крупного страхового агентства вчера были немало озадачены, увидев, что кафе «Палома», где большинство из них ежедневно обедает, закрыто без объявления причин. Оказалось... что там орудует спецотделение по борьбе с наркомафией. Полиция перерыла все, перетрясла даже мешки с крупой и мукой, заставила поваров открыть котлы и кастрюли. И — ничего. Кто оплатит кафе убытки, которые составили...».

Гонсалес отбросил газету. Он не мог читать дальше. Значит, Саморра оказался прав — Адамс информировал полицию о своих передвижениях. Адамс — и никто другой. Ведь, кроме них троих, ни одна живая душа не знала о том, что он был послан в «Палому». Теперь нужно было думать, как расправиться с предателем. Проповедник, правда, допускал, что это все-таки дело рук одного из боевиков, которые работали на этого янки, но ведь тому было ясно сказано, что это суперсекретное задание, о котором нельзя сообщать никому. Если он не сдержал слова и дал знать своим, значит, он ослушался приказа. И в этом случае от него все равно следовало избавиться.

Гонсалес вздохнул. Он очень не любил эту сторону работы. Сам он никогда бы не пошел на убийство, у него не хватало на это силы духа. Значит, придется дать кому-то такое задание. Или сам Саморра найдет исполнителя. Это было бы самым разумным. 

 Прихватив с собой газету, проповедник отправился в кафе «Эль соль», где они должны были встретиться с грозным шефом.

Федерико Саморра был уже в курсе. Он важно восседал за самым дальним столиком. За соседними сидели молодые люди, которые, казалось, были поглощены своими делами — читали газеты за чашкой кофе, обсуждали футбол, кто-то просто неторопливо ел яичницу с беконом. Все это были телохранители Саморры. Когда Гонсалес подошел, шеф слегка качнул головой — это был знак того, что подошедший не представляет опасности и телохранители остались каждый на своем месте.

— Вот, — сказал Вилмар, бросая на стол газету. — Вы оказались правы, шеф.

— Увы, я оказался прав, — мрачно констатировал Саморра. — Но не скажу, что меня это сильно радует. Прискорбно, что подобные люди проникают в нашу организацию.

— Что будем делать, шеф? — спросил Гонсалес.

— По-моему, это ясно.

— Но как конкретно...

— Вы должны дать Адамсу задание... — сказал Саморра. Пошлите его куда-нибудь... ну, скажем, в Акапулько. — Пусть едет один, это надо обеспечить. А там его уже встретят мои люди. Он теперь замолчит навеки.