Возвращение Домой. Беседы с приходящими в Церковь

Сразу говорю: когда собираете детям бутерброды в школу, всегда разрезайте их надвое. Скажите своему ребенку: «Ты не ешь один». В армии кто в ухо получает? И в нос, и в бровь, и в глаз, и в лоб? Тот, кто точит под одеялом мамино печенье. И правильно получает, и мало еще получает. Потому что в одиночку есть нельзя. Не точи, как хомяк, в одиночестве, в темноте. Делись тем, что у тебя есть. И ребенка нужно обязательно воспитать так, чтобы он на перемене из бумаги доставал промасленный бутерброд — и тут же давал тому, кто сидит рядом. И яблоко должно быть разрезано на две части сразу. И так всем нужно делиться. Но разве мы хотим, чтобы нас за это наградили? Мы же не для награды это делаем. Мы это делаем, чтобы людьми быть, а не животными. Быть людьми, а не волками, не хомяками.

Поэтому, если кто услышит сладчайший голос Христа: «Приди, благословенный, наследуй Царство!» — скажет: «Господи, а когда же я Тебя кормил, когда одевал? — Истинно удивится человек. — А я и не помню это все, я забыл это все». Да и правильно, и забудьте добрые дела ваши! Вознаградится человек за ничтожное добро. Удивительно. Слава Тебе, Христе Боже! А накажется человек не за огромное зло, а за отсутствие добра. Не тот, кто воровал вагонами, присвоил заводы-газеты-пароходы или построил газовые печи для крематориев концентрационных лагерей — это все само собой, тут даже и спрашивать не надо. Это накажется, и ой-ой-ой, как накажется. Но большинство людей с удивлением услышат: «Отойдите от Меня, проклятые! Потому что Я от вас ни хлеба не получил, ни рубашки на плечи, ни сапог на ноги. И ходил мимо ваших дверей, как нищий, и вы Мне дверь не открыли. И в больнице лежал, а Мне простынь не меняли неделями, и не пришел ко Мне никто. Уйдите от Меня, проклятые!» Услышит человек и скажет: «Господи Иисусе! Когда это Ты ходил под окнами, как нищий, и в больнице лежал, и босым ходил, а я Тебе тапки на ноги не купил?» И услышит человек, что — ничего ты не сделал ближнему своему. Ничего. Ты же лишь о себе думал. Ты же думал, что центр мира — это ты. А центр мира ведь не ты. А где центр мира? Центр мира — это Христос! А во Христе — всякий человек.

В послании к Титу у апостола Павла три, или четыре, или даже более раз повторяется, что Господь Бог нас избрал как ревнителей добрых дел. Нужно ревновать о славе Божией и спешить делать добро. Был в Москве такой доктор Гааз, при митрополите Филарете (Дроздове), во времена Достоевского (он даже стал персонажем некоторых художественных произведений), который потратил жизнь на служение всякого рода обездоленным людям. Очень яркая личность. Этот человек повторял: «Спешите делать добро!» Так вот, это лозунг, который может стать лозунгом человеческой жизни — «Спешите делать добро!»

Тут есть две сложности. Как делать добро? Живу я, например, в селе. И захотел какой-то одинокой старушке помочь. Прихожу к ней и говорю: «Мефодьевна! Давай, я тебе огород вскопаю!» Скорее всего, Мефодьевна скажет: «С какой это радости, милок, ты придешь огород мне копать? Может, хату мою присвоить хочешь? Может, еще что-то надо?»

Человек будет бояться подвоха. Мы настолько осатанели сегодня, что мы не верим в добрые намерения. Часто это и оправданно. Очень многие под благовидным предлогом хотят обмануть человека, и это ужас. Люди сами у себя отнимают возможность творить добро. Первая сложность — нужно доказать, что ты действительно добра хочешь. Что ты не корысти хочешь, а ради Христа хочешь помочь — помыть окна, набрать воды, вскопать огород. Попробуй, докажи! Мне один знакомый таксист рассказывал, что однажды хотел весь день возить людей бесплатно, и люди разбегались от него! Стоит на остановке женщина на костылях, спрашивает: «Сколько?» — «Нисколько. Садитесь, я так довезу». — «Почему так?» — «Во славу Божию». Не поверила, убежала на костылях от него. Говорит: «Может быть, вы меня хотите куда-то завезти, убить или еще что-нибудь». Люди не верят в добро, это наша общая вина. Мы настолько нечестиво живем, что мы уже и добра творить не можем, когда захотим. Никто не примет нашего добра.

Есть и вторая сложность у людей, желающих творить добро. Вскопал ты Мефодьевне огород. Мефодьевна, конечно, сказала Семеновне, а Семеновна — Петровне. На следующее утро у тебя очередь, и все спрашивают: «Милок, это ты вспахиваешь огороды бесплатно?» И тебе на голову сядут.

Сначала не получается, не знаешь, что делать. А потом, когда начал, — на голову сели. И ты будешь потом лопатой отмахиваться от Семеновны, от Мефодьевны и от Петровны, потому что люди сначала не понимают настоящего добра, а потом не чувствуют меры. Объявился один дурачок, на него и навалим. Пусть он и везет, пока не умрет. На одну телегу все будем сваливать, пока кобыла бедная не издохнет. И это очень трудно. Кто думает, что творить добро легко, тот, наверное, никогда его не творил. Потому что по-настоящему творить добро очень тяжело. И в начале, и в середине, и в конце. Кому добро легко далось, тот добра за душой не имеет.